Детективы старой школы

Дело №1 “Учитель и учительница”

Всякое совпадение имён и фамилий в данной книге является случайностью.

Тихая мирная жизнь средней школы небольшого городка Н. была внезапно нарушена. И не только девочки на переменах собирались кучками, оживлённо перешёптываясь, но и мальчики тоже не оставались равнодушными к происходящему.

Поводов для этого было два. Во-первых, появление нового учителя истории, каких ещё никогда не знала эта школа. По слухам, идущим из учительской, ребята знали, что это бывший офицер, воевавший в горячих точках. Но фурор произвела фотография, выпавшая случайно из директорского кармана. На ней новый историк был изображён в форме капитана Французского Иностранного легиона и с Орденом Почётного легиона. Лихо сидящий берет, широкая улыбка и редкий орден заставили влюбиться в него не только всех старшеклассниц, но и молодых учительниц. К тому же он был строен, холост и обладал прекрасными манерами.

Другое событие произошло в то самое утро, когда новый историк появился в школе, а именно пропала учительница английского языка. Она вошла в кабинет и просто исчезла. Сначала все подумали, что у ней что-то случилось дома, и она просто никого не предупредила, но, когда учительница не явилась на следующий день, пошли к ней домой – она жила на съёмной квартире, но и там никого не оказалось. Все были обеспокоены, директор написал заявлению в милицию, так как учительница жила одна и беспокоиться о ней больше было некому. Но вдруг на третий день на адрес школы пришло заказное письмо, в нём учительница Нина Петровна Князева писала, что у неё случился нервный срыв, что она хочет уйти из школы и просила выслать её трудовую книжку на областной главпочтамт до востребования. В письме же было собственноручно написанное ей и подписанное заявление об увольнении.

Прошёл год...

Происшествие с учительницей забылось, новый историк Михаил Васильевич и директор Генрих Юрьевич были в отпуске и отдыхали в деревне на родине директора. Они были старыми друзьями и однажды вечером, отдыхая за чаем, вспомнили первое появление историка в школе и долго над этим смеялись.

В тот день фотографию директор уронил специально, зная, что её подберут и что это поможет создать новому учителю авторитет, а уж удержать он его сможет. Всё дело в том, что новый историк никогда не был капитаном Иностранного легиона, хотя высший французский орден имел на самом деле, но за другие заслуги. Он был полковником милиции и ему приходилось сотрудничать с Интерполом.

За выполнение одного из таких заданий он и получил Орден Почётного легиона. И однажды, напоив его, французские друзья уговорили сфотографироваться в форме капитана Иностранного легиона. Директор тоже когда-то работал в уголовном розыске, но ему пришлось уволиться по ранению. Зашёл разговор и об учительнице.

­- Что ты об этом думаешь, ­ - спросил историк.

­- А ведь знаешь, она по-настоящему исчезла и, если бы я не был уверен в подлинности её заявления, я бы поднял тревогу.

­- Что ты имеешь в виду под словом «исчезла», - ­ спросил историк.

­Так получилось, в этот отрезок времени она всё время была у меня на глазах. Сначала она смотрела в окно на школьный двор, потом резко отошла от окна, вошла в кабинет, затем прозвенел звонок, в класс вошли ученики и с этого времени её никто не видел. Могу поклясться, что из кабинета она не выходила.

­-И как ты себе это объясняешь?

­Ты знаешь, сначала я был в полном недоумении, исчезла как в сказке. Потом я внимательно осмотрел кабинет и понял, как всё произошло. Нашу школу строили как экспериментальную – там должны были быть бассейн и теплица. Но вот теплицу сделали, а на бассейн, по-видимому, не хватило денег, но остались двери, выходящие из некоторых кабинетов якобы в бассейн. Была такая дверь и в кабинете иностранных языков. Но поразило меня больше другое. Все остальные двери уже присохли к своим петлям, да и ключей, я думаю, не найти, но эта дверь отлично смазана, и, я думаю, ключ был в наличии. Ну и что ты об этом думаешь.

­- Ясно, запасной выход в случае опасности.

­- Слушай дальше, я не наивный малый, и у меня сохранились знакомства. Мы пробили её и по фотографии, и по анкетным данным, и что ты думаешь?

­- Думаю всё в ажуре.

­- Узнаю старого волка. За ней ничего, даже улицу, я думаю, она всегда переходит только на зелёный свет.

­ А теперь послушай мой рассказ, – сказал историк. – Начну с простого. Обычно мужчины по утрам только бреются, а я ещё и подкрашиваю своё правое ухо. Дело в том, что оно у меня пересажено (спасибо французским друзьям за потерю своего и пересадку чужого, но немного не рассчитали цвет). Ну так вот. Перед тем как получить пару пуль в это ухо, я почувствовал какой-то пронзающий взгляд, в туже секунду дёрнулся, и пули попали в ухо, а могли бы попасть в лоб. Тот же пронзающий взгляд я ощутил на школьном дворе в тот день, хотя не понял, откуда он идёт.

­- Теперь я думаю, ты понял, откуда он шёл?

­- Понял даже раньше и фотографию её смотрел.­ Ну и как?

­- Я её не видел никогда, это точно, а вот она меня ­ это большой вопрос.

­- У тебя есть какие-нибудь мысли по поводу этого?

­- Я помню из её личного дела, что она родилась здесь недалеко в селе М., шестьдесят километров отсюда.

На следующий день они уже пили чай с вишнёвым вареньем у бывшего директора сельской школы, в селе М. Старый учитель с большим удовольствием показывал им фотографии своих выпускников, на одной из фотографий они узнали учительницу, это, несомненно, была она.

­- Знакомое лицо, - ­ воскликнул учитель истории.

­- Так ничего особенного, посредственная ученица, запомнилась лишь благодаря моей хорошей памяти.

­- А вы не знаете, что с ней случилось дальше? ­ спросил историк.

­ - Не знаю, уехала куда-то в город.

­- Может, поступила в институт? - ­ спросил историк.

­- Да вы что, с её-то тройками!

­- И к языкам у неё не было способностей? - ­ спросил историк.

­- Да какие там способности... по-немецки она только «хенде хох» и знала, да и то наверно из кино.

­- А английский? - ­ спросил историк.

­- А у нас только немецкий учили, английского преподавателя не было. А вас, я смотрю, она очень интересует...

­- Только между нами, Павел Иванович, – сказал историк и показал своё старое удостоверение.

­- Что вам ещё сказать про неё?

­- А родители, сёстры, братья есть?

­ Сестёр и братьев нет, а родители ехали на мотоцикле, в них врезалась грузовая машина. Оба погибли. – Он немного помолчал, задумавшись, потом сказал: – Кстати, что удивительно, виновника аварии так и не нашли. Зил-130, правда, нашли, его угнали в соседнем совхозе.

* * *

­ Вот тебе и песня... – сказал директор, обращаясь к историку в вагоне электрички, когда они возвращались домой. – Тупая троечница, которая владеет немецким и английским, да ещё, похоже, и французским. К нам в город на завод приезжали французские инженеры, и одна из наших учительниц слышала, как она разговаривала с французом.

­- А эта учительница знает французский язык? – спросил историк.

­- Посредственно. Учила в детстве в школе, но отличить от других сможет.

­- Твой вывод из всего этого? - ­ спросил историк.

­- Вывода нет, только так, мелочи. Первая мелочь ­ троечницы, скорее всего, нет на этом свете, наша пропащая нашла похожего человека, паспорт реальный, выдержит любую проверку.

­- А диплом? - ­ спросил историк.

­- А ты представь себе: в твоё «Кукуево», приезжает человек с дипломом Московского института и прекрасным знанием своего предмета. Ты что, будешь поднимать большой хай и слать запрос в Москву? Так что здесь сойдёт и хорошая подделка.

­- А вторая мелочь? – спросил историк.

­ -А вторая мелочь – представь себя в такой же ситуации: ты засветился (убей меня бог, если я смогу понять, где засветилась она), чтобы ты стал делать, не имея, допустим, связей?

­- Ну, я думаю, нужны новые документы.

­- Это, как говорят, ежу понятно, ну, допустим, хорошо. Ты нарисуешь паспорт. Допустим, у тебя талант к этому делу. А вдруг пробьют твой паспорт? И всё, приехали...

­- А что бы сделал ты? ­ - спросил историк.

­-Я бы устроился на небольшую почту. Всегда можно получить паспортные данные и подобрать их более-менее по себе и на этой основе изготовить паспорт. Так что, я думаю, нашу учительницу надо искать на почте. У тебя ещё остались связи в Интерполе?

­- Само собой, там мы друзья до могилы.

­- Пробей тогда работников почты. Я думаю, фамилию она менять не стала.

-Вскоре они вернулись домой. Через неделю историк, взволнованный, ворвался в кабинет директора:

­- Ты был прав! ­ сказал он, держа в руках лист бумаги. – Работница почты в городке К. уволилась два месяца назад. И почему эта мысль пришла нам так поздно...

Хитро прищурившись, директор сказал:

­- Я слышал, что в бытность твою сотрудником Интерпола, ты оказал услугу одному богатому англичанину, и он не забыл тебе спасение его дочери, правда, немного обиделся, что ты, как принято в сказках, не женился на ней, но всё равно, он, по-моему, неплохо тебя отблагодарил. Это так?

­- Более-менее – отвечает историк.

­- Следовательно, в деньгах ты особенно не нуждаешься...Поэтому мой совет, бери отпуск за свой счёт и дуй в этот городок и переверни там всё. Что касается меня, то через три дня возвращается с Ессентуков мой самый любимый участковый терапевт, моя Машенька, я думаю, она диагностирует у меня острый гастрит, и я смогу вскоре к тебе присоединиться.

По пути в город К., Михаил Васильевич заехал в областной центр, чтобы договориться о своих полномочиях. Он намеревался звонить в Москву, но по какому-то наитию решил сначала зайти в областное управление МВД, и оказалось, что начальник главка ­ его бывший однокашник по училищу, ­ и все проблемы были улажены очень быстро. Выпив со старым другом по сто грамм коньяка (больше он себе никогда не позволял, считая, что спиртное снижает реакцию, а никогда не знаешь, когда она тебе понадобится), к вечеру прибыл в город К.

Это был один из редких городков, в которых, казалось, остановилось время. Старые почерневшие деревянные дома, старинное здание фабрики с огромной трубой из потемневшего красного кирпича и с надписью «1878 год», выложенной кирпичом на верху здания.

Он быстро нашёл нужный адрес – ул. Сиреневая, 16. Этот адрес дал ему директор, сказав, что там живёт его хорошая знакомая, дальняя родственница.

Пелагея Дмитриевна, так её звали, оказалось женщиной лет шестидесяти пяти. Учитель назвал себя.

­- Проходите, давно вас жду, Генрих прислал телеграмму.

Михаил Васильевич по старой привычке профессионально отметил внимательный взгляд её глаз и стройную не по годам осанку. И тут же был поражён, ощутив, что Пелагея Дмитриевна так же профессионально оценивала его и наверно уже мысленно составила его словесный портрет.

В доме пахло свежими пирогами.

­- Давайте ужинать. И прошу вас, не стесняйтесь. Генрих для меня, как сын, и его друзья ­ также и мои друзья, – сказала Пелагея Дмитриевна. 

-На столе были пироги с капустой, домашние котлеты, копчёная рыба и многое другое...

­- Не хотите ли домашней наливки? – спросила Пелагея Дмитриевна.

­- Если только немного, – ответил Михаил.

­- Я сама никогда не пью больше ста грамм зараз.

­- Ослабляет реакцию, – с улыбкой ответил Михаил.

Женщина рассмеялась в ответ.

­- Во время войны я работала в разведке. Приходилось всегда держать себя в руках, - ­ ответила Пелагея Дмитриевна.

Через день приехал Генрих.

­- Машенька приехала раньше. Больничный дала, но очень обиделась по поводу моего отъезда. Пришлось в общих чертах описать ситуацию, рассказать про учительницу.

­- Сплетен не будет? ­ - встревожился Михаил.

­- Машенька не из болтливых, - ­ ответил Генрих.

Вместе они за четыре дня составили список тех лиц, чьими данными могла воспользоваться учительница. Их, по общему мнению друзей, оказалось двадцать шесть человек. Они примерно подходили по возрасту и слегка напоминали по внешности. Впрочем, внешность у неё была не очень броская, а учитывая, что фотография часто не совсем соответствует внешнему виду, то эти двадцать шесть вполне могли подойти.

­- Что будем делать дальше? – спросил Генрих. – Организуем запрос, не прописался ли кто под этими данными в других городах?

­- Попробуем, ­ задумчиво ответил Михаил. ­ Но больше интересует, зачем она приехала в наш город, не для того же на самом деле, чтобы учить детей?

­- В нашем городе есть завод сельхозмашин, аккумуляторный завод и завод ткацкого оборудования, – перечислил Генрих.

­- Закрытых цехов там нет? ­ - спросил Михаил.

­- Ты имеешь в виду, как в старом анекдоте, когда слесарь воровал детали, стараясь собрать дома швейную машину, а получался то РПГ, то автомат Калашникова? – сказал Генрих.

­- Ну примерно, – ответил Михаил.

­- Насколько мне известно, таких цехов там нет, ­ - ответил Генрих.

-Генрих предложил рассказать об их проблеме Пелагее Дмитриевне.

­- Старый кадр, – сказал Генрих Михаилу. – Ведь знаешь, Пелагея Дмитриевна была награждена Орденом Суворова в порядке исключения, ведь по статусу им награждаются только генералы за крупные операции.

­- Тётя Паша, покажите, пожалуйста, орден и указ, – попросил Генрих.

При этих его словах Пелагея Дмитриевна смутилась:

­ Ох Гера, Гера, ведь знаешь, не люблю я хвастовства, ­ с укоризной сказала она, доставая из шкатулки орден и указ. В указе, поверх стандартной формулировки, что полковник, Герой Советского Союза (про это Генрих рассказал Михаилу ещё раньше) Пелагея Дмитриевна Бурыгина награждается за контрразведывательную операцию «Мышь», целью которой было прикрытие операции «Багратион», шла надпись:

 «За оригинальный замысел и отличное исполнение.

И. Сталин».

После они пили чай и тут же за столом поинтересовались, что насчёт их проблемы скажет бывшая разведчица.

­- Я бы попробовала осмотреть комнату, которую она снимала. Мне знакома хозяйка дома, она не то чтобы грязнуля, но не очень большая поборница частоты, и я знаю, что комната эта ещё не занята.

Осмотр комнаты ничего не дал. «Профессионал есть профессионал», – подумал Михаил. Лишь выходя из комнаты, Генрих заметил уголок листа, торчащий из-за тумбочки. Лист был почти чистый, с лёгкими отпечатками какой-то смазки. Он посмотрел листок на свет – изображение что-то отдалённо ему напоминало. Но что? Это явно не пистолет, а какой-то прибор. Но какой?

Он весь вечер был сильно задумчив и часто отвечал невпопад на вопросы Михаила Васильевича и Пелагеи Дмитриевны. Историк решил утром съездить в областной город, в Центральную Областную библиотеку, так как при повторном разговоре с работниками почты, где раньше трудилась учительница, одна из её бывших коллег вспомнила, что видела учительницу выходящей из дверей этой библиотеки. Вечером он приехал довольный и несколько озадаченный:

­- Представьте себе, она просто глотала книги, за десять месяцев прочитала около трёхсот книг по разным предметам. Никаких выводов из её кругозора сделать не удалось за исключением одного. Она очень интересовалась астрономией, даже изучала таблицы восхода и захода Солнца и Луны в разных широтах, – закончил Михаил.

­- А у нас тоже открытие, ­ сказал Генрих. – Когда я в очередной раз пытался нарисовать контуры, отпечатывавшегося на листе прибора, Пелагея Дмитриевна, глянув на мои каракули, сказала: «Гера, ведь это же морской секстант». Так что ясно одно: мы имеем страстную поклонницу астрономии, – с улыбкой закончил он.

Пелагея Дмитриевна вдруг задумалась и сказала:

­- А вы знаете, ещё до войны мне пришлось побывать в вашем городе. Один местный инженер задолго до Кусто придумал свой тип акваланга и испытывал его на небольшом озере, военным идея понравилась, ему дали небольшое КБ и озеро сделали закрытым объектом.

­- Да, когда я говорил о наших предприятиях, у меня это вылетело из головы. Не знаю, чем там сейчас занимаются, но запретная зона до сих пор существует, – сказал Генрих.

­- Может, вы правы, и она действительно шпионка, но тогда при чём здесь я? Всю жизнь ловил пусть крупных, но уголовников. Я же милиционер, а не контрразведчик, – сказал Михаил.

В комнате наступила тишина. Михаил Васильевич, о чём-то задумавшись, неотступно смотрел в окно. Пелагея Дмитриевна, любуясь, взглянула на него: «Вылитый Джеймс Мур в роли Бонда», ­ подумала она. Генрих же выглядел как настоящий древний германец ­ рослый блондин с ослепительно васильковыми глазами. «За эти глаза Клава, наверное, и полюбила его, того Генриха, ­ подумала Пелагея Дмитриевна, вспомнив отца и мать директора. ­ Как обидно! Погибнуть за два месяца до конца войны». На душе стало горько, и мысли сами собой перенеслись на сегодняшнюю их проблему. И когда Михаил Васильевич отвернулся от окна, перед его глазами встала такая картина: Пелагея Дмитриевна сидела в кресле, держа в правой руке именной наган и уперев его ствол в свой подбородок. При этом взгляд у неё был такой задумчиво-отрешённый, с какой-то грустью, и со стороны создавалось впечатление, что задумала застрелиться, но пока ещё окончательно не решилась на это. Так она любила думать над сложными проблемами. Как-то, ещё в начале службы, её начальник, увидев такую картину, был в ужасе. Он в самом деле подумал, что Пелагея хочет застрелиться, тем более что проблемы на тот момент у неё были очень серьёзные, и Пелагею даже подозревали в измене. Но начальник не верил в измену и поэтому с криком: «Паша стой, не делай этого» бросился к ней и выхватил у неё наган. Но со временем он привык к этому и понял, что как Шерлоку Холмсу помогала его трубка, то никогда не курившей Паше, помогал револьвер, упёртый в подбородок.

-Внезапно Пелагея Дмитриевна опустила наган и сказала:

­-Я полагаю, мальчики, что надо сделать следующие вещи: первое – проконтролировать, если это возможно, появление паспорта с её первоначальными данными или с данными, которые она могла получить на почте. Второе – надо ещё раз досконально побеседовать с её коллегами на почте и в школе. Даже профессионал может упустить какую-то незначительную мелочь. Я же со своей стороны постараюсь узнать, есть ли в вашем городе объекты, представляющие государственную тайну. К счастью, ещё не все мои друзья на пенсии.

К сожалению, повторные разговоры с работниками почты ничего нового не дали. Ответ от друзей Пелагеи Дмитриевны тоже запаздывал, и друзьям ничего не оставалось, как отправиться домой, тем более что заканчивался больничный лист директора. Зато дома их ждал неожиданный успех. Одна из молоденьких учительниц вдруг вспомнила, что однажды видела пропавшую учительницу под руку с директором местного краеведческого музея, Виктором Андреевичем Мельгуновым. Михаил Васильевич, едва дождавшись конца урока, тотчас помчался к нему. Мельгунова историк раньше немного знал, так как он, как и Михаил Васильевич, был холостяком и питался в «Домовой кухне». Готовили там довольно прилично, обеды на дом отпускались со скидкой десять процентов, и поэтому многие холостяки посещали это заведение. Там и познакомились Мельгунов и Михаил Васильевич.

Войдя в здание музея и спросив у вахтёрши, как пройти к директору музея, историк вошёл к нему. Тот поднялся из-за стола и с улыбкой спросил:

­- Заинтересовались историей нашего города?

-Но когда узнал тему предстоящего разговора, сразу нахмурился и сказал:

­- Для меня очень неприятно всё это вспоминать, но если вам так необходимо знать, – спрашивайте.

­- Прежде всего, не могли бы вы рассказать, как познакомились с ней.

­- Познакомились мы вскоре после её приезда в наш город. Она пришла в музей и очень всем интересовалась. В это время я был в одном из залов. Мы разговорились. Разговор пошёл легко и интересно, и вечером мы уже ели мороженое и пили кофе в одном из наших кафе.

­- А потом?

­- Потом свидания. Правда, ей почему-то нравилось встречаться в тихих укромных местах. Потом объяснения в любви, разговоры о предстоящей свадьбе.

- А почему всё кончилось?

- Я был в командировке в областном центре, – Виктор помолчал, видимо, воспоминания очень тяготили его, – знаете, от природы я очень дальнозорок и увидел их издалека, её и одного моего знакомого. Я видел, как он всю её буквально ощупывал, и ей это нравилось, и потом они долго-долго целовались. И знаете, что меня больше всего задело? Даже не сам факт измены, а с кем она мне изменила. Это бывший мой знакомый, негодяй и никчёмный человечишка, в жизни его интересовали лишь две вещи – это глубоководное погружение и женщины.

­- И что было после?

­- Я без объяснения причин порвал с ней. Она пыталась добиться у меня, почему я внезапно охладел к ней, но я не стал объясняться, и она постепенно отстала.

­- Не могли бы вы назвать имя этого человека?

­- Красовский Игорь Владимирович или Гарри, как он любит, чтобы его называли.

­- Спасибо, это может очень пригодиться.

­-А вам можно задать один вопрос? – спросил директор музея. – Вы пока не нашли её, живой, – при этих словах он замялся, – или её труп?

­- Пока ещё нет, – ответил Михаил.

Они вежливо попрощались, а уже завтра утром, наскоро переговорив с Генрихом, Михаил Васильевич мчался в электричке в областной центр. Но как оказалось, он мог не спешить. По данным ЗАГСа, Красовский Игорь Владимирович, экономист строительного треста и аквалангист-любитель, умер от кровоизлияния в мозг три месяца назад.

«Вот тебе бабушка и Юрьев день», – пришла в голову Михаила старинная поговорка, которая в наш век атома и электричества сократилась до одного слова – «Облом». Он поговорил с патологоанатомом, который делал вскрытие, но и у того не возникало никаких сомнений в диагнозе.

Тогда Михаил Васильевич вдруг вспомнил про Витю Коротеева, своего друга и бывшего коллегу по Интерполу. После «того» дела их обоих наградили Орденами Почётного Легиона и очень-очень вежливо вышвырнули из организации. Похоже, что каким-то краем они зацепили кого-то, сидящего на Олимпе. Михаил Васильевич после этого психанул и ушёл из МВД, хотя там его очень уговаривали остаться, обещали в скором времени генеральские погоны. Но он, вспомнив своё первое высшее образование, решил пойти в школу, где был директором Генрих, тоже его друг.

А Витя пошёл работать в МУР и стал там ведущим экспертом. С лицом орангутанга и с обезьяньими руками, которые могли опускаться, казалось, ниже колен, он обладал далеко не обезьяним интеллектом и по праву считался в Интерполе одним из лучших специалистов; к тому же слыл большим энтузиастом своего дела. Михаил Васильевич позвонил ему в Москву, и он пообещал приехать через два дня.

Сложностей с разрешением на эксгумацию тоже не оказалось. Начальник управления, выслушав его, сказал:

­- Ну что же валяй. Шерлок Холмс. Красовский был одинок, так что разрешения родственников не потребуется, а так если что найдёшь, и нам интересно будет.

Домой Михаил Васильевич не поехал, дал телеграмму Генриху о том, что задерживается и остаётся ждать Витю. Михаил заказал столик в ресторане, чтобы отметить встречу, но, как оказалось, он забыл Витю. Сев в такси, Коротеев первым делом спросил:

­- А до кладбища далеко?

Этот вопрос сильно смутил водителя, так как перед этим Михаил попросил отвезти их в лучший городской ресторан. Вместо ресторана, они всё же очутились на кладбище. Достав с помощью кладбищенских рабочих гроб, Коротеев категорическим тоном приказал всем отойти в сторону и, достав свой, на заказ сделанный чемоданчик, начал колдовать. Минут через сорок он закончил и, улыбаясь, что уж, казалось, было совсем не к месту, сказал:

­- Молодец, хорошая работа.

­- Ты имеешь в виду себя? – спросил Михаил.

­- Ну, вообще-то, ко мне это тоже относится. Но в первый раз я имел в виду того, кто это сделал, – он кивнул на гроб. – Могу спорить хоть на десять ящиков армянского коньяка, местные эксперты съели бы это и не подавились. Очень редкий яд, следов почти не оставляет, но мне удалось найти реактив, который показывает наличие продуктов распада этого яда. Как Шерлок Холмс, помнишь, с его реактивом на гемоглобин, – и тут он опять глупо заулыбался.

­- Ты сможешь написать официальное заключение? – спросил Михаил.

­- Конечно, нет разговора, только, – при этом улыбка покинула его лицо, ­ во-первых, поставь в известность об этом местное МВД и желательно даже КГБ. Понимаешь, это очень редкое вещество, в советской аптеке его не купишь, да и самому синтезировать, поверь мне, крайне сложно. Это тебе не кураре. Помнишь деда Василия, как мы помогли ему с волками?

­- Помню. Мы, как два индейца с луками и с твоими стрелами, которых ты намазал своим самодельным кураре. Деду Василию трудно пришлось, когда он приехал сдавать волчьи шкуры. Представь, восемь волчьих шкур и не одной пробоины. Деду пришлось сказать, что он всех их застрелил из мелкашки[2] в глаз.

­ -Его хотели взять в сборную Союза по стрельбе, ­ - рассмеялся Михаил.

­- А мне было совсем не смешно, когда ты дёрнулся, и твоя стрела пролетела рядом с моим плечом.

­- Но, а теперь, во-вторых, – продолжил он. ­ Этот яд фигурировал в «том» деле, из-за которого от нас «ушли», а там осталось много неясностей. Поэтому будь очень осторожен. Мне неохота потерять такого друга, как ты.

Вечером они всё же отметили встречу, пригласив на неё начальника областного МВД, так что ужин вышел отчасти деловым. Наутро Михаил Васильевич получил официальные полномочия на ведение следствия, и начальник обещал ему собрать все данные о Красовском. Вечером того же дня Михаил, проводив в аэропорт Витю и пообещав его держать его в курсе дела, вернулся домой. Дома его ждало разочарование. Генрих получил письмо от Пелагеи Дмитриевны, в котором она сообщала: что никаких оборонных объектов в их городе не имеется, а за вывеской «Запретная зона» находится лепрозорий (интернат для больных проказой, такие были в СССР), и всё держится в тайне лишь для того, чтобы не тревожить местное население.

Единственный интерес представлял сторож лепрозория, бывший работник оборонки, которая раньше разрабатывала там акваланги. От него удалось узнать, что изобретатель погиб во время испытаний своего оборудования ещё во время войны, и без него всё дело пошло на спад и вскоре совсем заглохло. Человек он был очень талантливый, заинтересовался возможностью кашалота погружаться резко на полторы тысячи метров и что-то, как считали, открыл в этой области, какую-то специальную дыхательную смесь, позволяющую избежать кессонной болезни. На первых порах всё шло удачно, но вскоре погиб штатный испытатель, а потом и сам изобретатель, и проект похоронили. Лаборатория ещё некоторое время существовала – изучали трофейные немецкие, итальянские и французские акваланги, а затем прикрыли и её. По словам сторожа, а он производил впечатление человека, которому можно верить, никто у него в последнее время или раньше ничем не интересовался, хотя кое-кто в городе знал о его работе в лаборатории.

В общем, следствие опять зашло в тупик.

Вскоре пришло сразу два письма. В одном из них, полученном Генрихом, Пелагея Дмитриевна советовала им досконально изучить всю историю отношений директора краеведческого музея и учительницы, ведь целью её было наверняка не создание примерной советской семьи и, судя по всему, к водолазному делу директор тоже не имел никакого отношения.

Генрих постоянно посылал ей письма о ходе расследования и в одном из них упомянул, что директор музея не умеет плавать. Это ему удалось узнать из осторожных расспросов знакомых Мельгунова. В другом письме, пришедшим из Парижа на имя Михаила, сообщалось о разных новостях из Интерпола, в том числе о деле, которое заставило Михаила уйти в учителя.

Анри Фрезе, его коллега и хороший друг писал, что замдиректора Интерпола, инициатор их с Витей увольнения, обвинён в измене и арестован французской контрразведкой (аналог КГБ). Ведётся повторное расследование этого дела, и Анри надеялся, что после окончания расследования они смогут вернуться в организацию.

«Да уж, шиш вы его найдёте», – подумал Михаил, «два года прошло за это время. Умный человек все маленькие следочки десять раз заметёт. А судя по всему, за этим всем стояла очень умная голова». И тут на него нахлынули воспоминания...

* * *

Несколько лет по всему миру происходили кражи редкого антиквариата. И всегда успешно. Кражи осуществлялись очень тщательно, на подготовку и саму операцию денег не жалели. Машины, инструменты, средства связи, исполнители – всё по высшему разряду. И что самое интересное, похищенные предметы они будто в землю зарывали или в море топили...Ни на каких подпольных аукционах и в подпольных частных коллекциях они, насколько было известно, не появлялись. А осведомителей в Интерполе хватало. Нередко Интерпол выходил на исполнителей и начинал разматывать цепочку, но в определённом месте, доходя до очередного посредника, цепочка обрывалась, не оставляя конца. Контора, честно говоря, уже отчаялась, когда-либо их поймать, но помог случай.

Как говорится, и на старуху бывает проруха. Дело началось с пустяка для Интерпола. Они арестовали одного подпольного торговца драгоценностями. Перебирая у него на квартире: алмазы, рубины, сапфиры и прочий, как выражался Витя, «гравий», он вдруг прекратил опускать свои шуточки и вдруг замолк. Я тогда с удивлением глянул на него. Витя держал в руках древнюю золотую монету и очень тщательно рассматривал её в лупу.

­- Ты что, мало нагляделся на золотые монеты? – спросил я.

­- Чудак, ты знаешь, что это такое? Если, конечно, не подделка, – ответил Витя, благоговейно держа на ладони монету. – Это монета Тай Хао ­ первого китайского императора, точнее, они тогда ещё не носили этот титул, а назывались «властители».

­- Ну и что? – вырвалось у меня по простоте душевной.

­- Да пойми же, это почти три тысячи лет до нашей эры, многие учёные вообще считают мифическим его существование, а здесь, – и он замолчал.

-Витя был помешан на древнем Китае и, наверное, при желании мог написать на эту тему не одну докторскую диссертацию.

И тут в душе Михаила проснулся историк, и он с почтением взял монету в свою ладонь. Радиоуглеродный анализ показал подлинность монеты. Всего монет было пять. Проследив путешествие монет от торговца краденным, по цепочке Интерпол вышел на одного парижского старика-антиквариата, которому удалось всё-таки обхитрить контору, переселившись за два дня до их визита на Сен-Жерменское кладбище. Казалось, дело завершено, но в голову Михаила пришла интересная идея.

 Дело в том, что все похищенные неуловимой бандой предметы старины были не просто антикварными, а уникальными. Главарь банды имел очень изысканный вкус, и Михаил предложил руководству поймать его на эти монеты, как на живца. Надо только разместить их на одном из подпольных аукционов и ждать. Несомненно, у главаря на таких аукционах есть осведомители. Трудность задачи заключалась в отслеживании цепочки при передаче трёх монет. Начальник почему-то решил, что на аукционе должны быть представлены не одна, как хотел Михаил, не пять, а именно три. Покупатель назначил встречу для проверки подлинности, на встречу пошёл Михаил, ­ он безупречно говорил на французском. Он передал посреднику одну монету, тот ему денежный залог, и они расстались. Чтобы не вызывать случайное подозрение, встречу Интерпол оставил без наблюдения. Вечером в квартире Михаила раздался телефонный звонок, и голос посредника сказал одно единственное слово: «Да» и повесил трубку. Это значило, что покупка состоится завтра в то же время на том же месте.

К операции было привлечено около шестидесяти агентов и двадцать машин. Вертолёты решили не использовать, чтобы не привлекать внимание и, как оказалось впоследствии, зря. Они забыли, с кем имеют дело. Первый сюрприз ждал их в самом начале. Посредник взял монеты, расплатился с Михаилом, который остался сидеть на лавочке, на этом его роль в операции заканчивалась. И вместо того чтобы сесть за руль автомобиля, на котором приехал, он просто пошёл вдоль улицы. Затем его нагнала «Скорая помощь». Посредник быстро нырнул в неё, и она, включив сирену, с бешеной скоростью помчалась прочь. Но опытные сотрудники всё-таки смогли уцепиться ей за хвост, постоянно меняя машины. Но на одной из улиц дорогу между «Скорой» и её полицейским хвостом пересёк бензовоз, который тут же взорвался. Только благодаря водителю-асу экипаж Интерпола остался жив. Место аварии оцепили в какие-то десять минут, но было поздно. «Скорою помощь» нашли в соседнем переулке, а сами преступники испарились. В общем, операция провалилась. К тому же доллары, полученные Михаилом, оказались фальшивыми. Сначала в конторе этому даже немного обрадовались ­ такие добротные фальшивки мало кто может сделать, можно таким образом выйти на производителя. Но, как сказал эксперт:

­- Это доллары – «клошары», на рынке они раньше не появлялись, и производитель их неизвестен.

Таким образом, круг замкнулся. Михаилу вежливо предложили уйти из конторы. Витя ушёл вместе с ним. Вспоминая всё это, Михаил вздрогнул: «Вот тут-то и могли срисовать мою внешность». И перед ним ожило лицо заплаканной девушки на соседней скамейке. Это была она – пропавшая учительница. «Ну, держись, – на него накатила волна злости. – Пусть мне ещё оба уха продырявят, но ты у меня заплачешь по-настоящему!»

* * *

«Итак, значит, директор музея. Возьму на неделю больничный и всю эту неделю буду с ним, буду с ним на работе, перееду жить к нему на неделю, думаю, согласится, есть у него небольшая страсть к Бахусу, уговорю на этой почве. Коньяка жалеть не буду! Только бы узнать, что ей на самом деле нужно было от него»...

Придя на следующее утро в музей к Мельгунову, Михаил Васильевич из разговора с ним узнал, что учительницу очень интересовали старые дореволюционные документы:

­ Она рассказала однажды, – сказал директор музея, – якобы её дед был дворянского рода и происходил из этих мест, потом он пропал без вести во время революции, а бабушка по какой-то причине сменила фамилию и лишь перед смертью рассказала про это отцу учительницы. ­ Немного помолчав, Мельгунов добавил: – Говорила, что хочет узнать историю своей семьи, но думаю, её интересовало что-то другое.

В его последних словах Михаил заметил какую-то задумчивость, и ему интуитивно почувствовалось, что это не грусть по учительнице, а нечто другое. Директор, казалось, угадал его мысли, поэтому продолжил:

­- Мой отец – детдомовец. Фамилию Мельгунов получил от завхоза. В детдом попал после войны в возрасте восьми лет, но, как рассказывал мне, хорошо запомнил внешность своих родителей, и судя по его описанию, они вполне могли быть дворянами. И ещё он помнил, что они жили в очень большом доме с колоннами.

­- А что с ними случилось потом? – спросил Михаил.

­- Потом он только помнил о том, что ехали куда-то в поезде, а потом отец оказался один на маленькой станции, а что случилось с родителями, было непонятно, ­ продолжил Мельгунов. – Поэтому я и посочувствовал ей. Мне бы самому хотелось узнать о своих предках, но у меня не было никакой зацепки. А она знала имя и фамилию деда, и даже примерное место жительства.

­- Могу ли я посмотреть ваш архив? – спросил Михаил.

­ -Да, без проблем, – ответил Мельгунов.

К концу закрытия музея голова Михаила, казалось, начала дымиться от всяких «высокопревосходительств», дворянских предводителей и прочих подобных вещей. Его мозг прокрутил наверно больше тысячи фамилий в различных документах того времени, но не было ни одного совпадения с данными, которые называла учительница. Так как директор музея очень хорошо знал историю края, Михаил решил напроситься к нему в гости и продолжить своё расследование дома у Мельгунова. Михаил приготовил заранее для этого две бутылки коньяка. Директор весьма охотно пригласил его в гости, возможно, даже не догадываясь о коньяке. Сначала их беседа текла по правильному руслу, но к концу второй бутылки оба перешли на разговор о рыбалке. Потом директор достал свою бутылку, третью, налил, они чокнулись, Мельгунов выпил первым и тут же побледнел, и схватился за горло. Михаил, в это время готовясь выпить свою порцию, тут же быстро поставил её на стол. «Коньяк отравлен», ­ мелькнуло у него в голове. Но директор, поняв Михаила, вдруг замахал руками: «Всё нормально». Оказалось, что, уже делая глоток, он вспомнил одну важную вещь, и коньяк частично попал не туда, куда нужно. Отдышавшись, Мельгунов сказал:

­- Есть ещё одна интересная деталь. В музее хранится очень древний китайский свиток. Учительница подолгу его рассматривала, объясняя это особой любовью к древностям.

­- А вы знаете, что на нём написано? – заинтересовался Михаил.

­- Я посылал копию с него двум переводчикам, и оба они дали какой-то невразумительный перевод: «Великий дракон возродится из когтя тигра, и семнадцать богатырей помогут ему».

­ А в вашем краю есть что-либо с названием «коготь тигра»? – спросил Михаил.

­ Я исходил всю здешнюю местность вдоль и поперёк, и можете мне поверить, что ничего с таким названием здесь нет. Даже если брать эти слова отдельно, ни когтя, ни тигра здесь нет, – ответил директор.

Наутро, напившись крепчайшего чая, друзья двинулись в музей. Михаилу не терпелось осмотреть свиток. Осмотрев, он сфотографировал его и решил послать фото Вите, который был большим знатоком в этом вопросе. После он поехал в областной центр и там в Центральной библиотеке до потемнения в глазах изучал разномасштабные карты области, но так и не пришёл ни к какому открытию. Переночевав у своего друга, начальника областного МВД, утром Михаил шёл на электричку, мучаясь от сильной головной боли, для которой, казалось, не было причин. Выпил он вчера свои традиционные сто грамм, но не спал всю ночь. Его мучило чувство, что он что-то упустил, что-то, лежащее на поверхности. Михаил остановился в дверях вагона: «Поверхность». При этом слове в голове, казалось, зажглась зелёная лампочка, и голова неожиданно перестала болеть.

­- Мужчина, вы будете входить или нет? – окликнула его какая-то дородная дама.

Боясь потерять мысль, он ничего не ответил и сошёл на перрон. «Поверхность, поверхность, поверхность», – стучало у него в голове. Изучив пятикилометровку их района, Михаил нашёл, что искал. Линии, соединявшие одинаковые высоты в одном месте, напоминали тигра в броске.

«Да, коготь твой ещё придётся поискать», ­ с улыбкой подумал Михаил. Всю дорогу в электричке он просто сиял. Сидящая напротив него пожилая женщина взглянула на него с улыбкой и сказала:

­- Молодой человек вам, наверное, дала согласие любимая девушка?

­- Да, точно, вы угадали, – не моргнув ответил Михаил.

Дома его ждал ещё один сюрприз – пришло письмо из Парижа. Анри сообщил интересную новость. На окраине Парижа умер одинокий пенсионер Жюль Межи. Так как родственников у него не было, то осмотром квартиры занимался местный муниципальный чиновник в присутствии полиции. При этом были найдены две золотые монеты, по которым давал ориентировку Интерпол. Это были родные братья монет, пропавших при операции. Причиной смерти старика явился обширный инфаркт. С этой стороны было всё чисто, никакого яда. Анри ручался за это. Но при осмотре трупа на внутренней стороне левого предплечья был обнаружен вытатуированный десятизначный номер. Номер не напоминал, ни номер заключённого, ни номер документа, ни номер банковского счёта. В общем, в практике Интерпола такого не встречалось. Номер Анри переслал. Генрих с Михаилом долго гадали над этим номером, потом Михаил сказал:

­- Слушай, ты сейчас удивишься, но это число мне почему-то кажется знакомым.

-После этих слов Михаил задумался, и после двадцати минут размышлений лицо его просветлело, и он сказал, обращаясь к Генриху:

­- Посмотри, если отбросить две последние цифры, то мы получим долготу и широту примерно нашей местности.

­- Да, но это же слишком примерно. Для поиска нужны не только градусы и минуты, но и секунды, ­ сказал Генрих.

­- Мне это уже приходило в голову, ­ хитро улыбаясь, ответил Михаил.

­- Ну и какое же ты нашёл решение? ­ спросил Генрих.

­- Как ты думаешь, почему он так боялся забыть градусы и минуты и совершенно не переживал за секунды. У меня есть только одна разумная версия. Секунды ­ это год его рождения, ­ закончил Михаил.

В тот же день он написал письмо Анри с двумя просьбами. Первое: срочно прислать дату рождения умершего пенсионера и другие известные его биографические данные. И второе: создать умышленную утечку данных об этом деле и, в частности, о татуировке пенсионера. Для ускорения этого дела Михаил съездил в областной город и там опустил письмо в почтовый ящик.

После этого он направился в областное МВД, но на полпути остановился, подумал некоторое время и отправился на вокзал. На следующий день друзья начали готовиться к операции. Они вычислили это место на карте и, съездив на место, обнаружили там старый осыпавшийся геологический шурф. По-видимому, там и стоило искать клад, но поскольку их целью был не только клад, а ещё и поимка пропавшей учительницы, Михаил и Генрих не стали ничего раскапывать.

Вскоре к ним приехал Витя, а затем и Пелагея Дмитриевна. Вместе с ней приехала Зоя, внучка её старой подруги. Зоя и вела всю дорогу двадцать первую «Волгу» Пелагеи Дмитриевны. Зоя оказалась в курсе событий и горячо желала участвовать в предстоящей операции. Мужчины сначала были категорически против этого, но за неё вступилась Пелагея Дмитриевна, похоже, Зоя была её любимицей. Она рассказала, что кроме того, что Зоя отлично водит машину, девушка ещё имеет первый разряд по самбо и по стрельбе из спортивного пистолета. «А уж из нагана вообще стреляет изрядно. Я её этому учила и ещё кое-каким приёмам самообороны», ­ продолжила старая контрразведчица. В конце концов, мужчины были вынуждены согласиться с её участием. Генриха и Витю продолжало смущать лишь малое количество оружия, которое у них имелось. У Генриха был охотничий карабин «Лось», Витя привёз свой служебный ПМ, да у Пелагеи Дмитриевны имелся наградной наган, вот и всё. Но ясно, что учительница появится не одна, и оружие у противника может оказаться серьёзным. Но Михаила, казалось, это не смущало. Генрих и Витя несколько недоумевали на этот счёт, и только старая контрразведчица спокойно отнеслась к этому обстоятельству, чувствуя по своему опыту, что у Михаила имеются по этому поводу свои мысли. И, как оказалось, она была права.

Вскоре вечером у дома Генриха остановился милицейский УАЗик. Из него вышел их старый друг, дед Василий, которому они когда-то помогли одолеть волков. Он горячо обнялся с Михаилом и Витей, познакомился с остальными, и они все вместе стали вытаскивать из УАЗа тяжёлые ящики и таскать их в дом. Когда дома они стали вскрывать ящики, удивлению их всех, кроме Михаила, не было предела. Там были несколько маузеров времён Гражданской войны, офицерские наганы-самовзводы, восемь японских винтовок «Арисака» и даже гранаты. Перед самым большим ящиком дед Василий несколько смущённо остановился.

­- Не стесняйся, дед, показывай, что у тебя там, - ­ подбодрил его Михаил.

-Но, увидев открытый ящик, был поражён даже он: там был пулемёт «Максим» и четыре коробки с лентами к нему.

­- Василий Иваныч, мы же не партизанский отряд создаём, а идём на задержание преступников, - ­ с укором сказал ему Михаил.

­- Да мне тоже сначала было жалко его брать, очень уж нужен он бывает в хозяйстве, да подумал, что вы бы для меня ничего не пожалели, ну и решил его взять, ­ виновато отвечал дед Василий.

­- Ты бы лучше рассказал, зачем он так тебе в хозяйстве необходим, - со смехом спросил его Витя.

­- Так через пару лет после вашей охоты волки опять одолели, сладу никакого с ними нет, а тут среди прочих своих старых запасов отыскал его, почистил, смазал, в общем, привёл в полный порядок. Одна беда ­ стрелять из него двоим надо. А у меня один первый номер в наличии ­ я. Но у старого солдата смекалка должна быть, ну и положим, не только смекалка, ­ при этих словах дед Василий сощурился как кот.

­- В общем, есть там одна женщина, одиночка, недалеко от меня живёт, вёрстах в пяти. Ну вот согласилась она стать вторым номером при пулемёте и при мне. Хотим вот свадьбу сыграть и вас хотели пригласить, ­ рассказывал дед.

­- А вдруг какое начальство нагрянет или милиция, не боишься? -­ спросил Витя.

­- Начальство к нам не ездит, а с участковым, бывает, вместе на косолапого ходим, «Арисаку» ему подарил на день рождения, ­ объяснял дед Василий.

Через некоторое время пришло письмо от Анри из Парижа. В нём сообщалось, что утечка данных прошла хорошо, и кое-кто, по слухам, очень заинтересовался этим делом. Но конкретно узнать ничего не удалось.

­- Ну ничего, нам хватит и этого. Я думаю, пора в дорогу, -  ­сказал Михаил.

В ближайшую от места деревню поехали на «Волге» с прицепом. Так как в «Волге» все не уместились, Генриха и Михаила согласился отвезти на своих «Жигулях» один из хороших знакомых директора.

Не доезжая трёх километров до деревни, разгрузились, взяли оружие и продукты, затем мужчины пошли к заброшенному шурфу, а Пелагея Дмитриевна и Зоя поехали в деревню. Они должны были изображать профессоршу-чудачку и её внучку, приехавших из столицы наблюдать за звёздами. Для этого номер на машине изменили на московский. Их роль в предстоящей операции заключалась в том, чтобы держать под контролем единственную сравнительно удобную дорогу к месту операции. Другие пути были слишком труднодоступными из-за топких болот. На исходе второй недели в деревне появилась ещё одна «Волга». В ней находились двое мужчин и одна молодая красивая женщина. Остановившись в одном доме, они отрекомендовались научными работниками, приехавшими в эту глухомань отдохнуть от тяжёлой умственной работы. Опознав по приметам в женщине пропавшую учительницу, Пелагея Дмитриевна приняла решение двигаться к месту засады. Несмотря на возраст, она двигалась быстро и неутомимо, наравне с Зоей.

Сказывалась фронтовая закваска, так что пришли они на место намного раньше бандитов. Друзья в это время завтракали. Для соблюдения конспирации они не разводили костра, а кипятили чай на походном примусе. Один из троих ­ деда Василия они освободили от этого ­ всё время находился на дереве и наблюдал за местом. Место, а это был берег небольшого лесного озера, было довольно удобно для наблюдения. После завтрака, пользуясь тем, что дед Василий отошёл в сторону, Генрих спросил у Михаила:

­- Слушай, а откуда у деда такой арсенал?

­- Колчаковская захаронка. Василий Иванович нашёл её в тайге, а отдавать властям не стал, подумал, самому может пригодиться и уже не раз пригодилось.

Тем временем послышались осторожные шаги, а затем тихий условный свист. Учитель отозвался другим свистом и вскоре на небольшой полянке появились Пелагея Дмитриевна и Зоя.

­ Враги отправились в путь, ­ сказала контрразведчица, присаживаясь рядом с друзьями. Примерно через час Генрих спустился с дерева и сказал:

­- Противник на месте.

 Михаил быстро поднялся и сказал:

­- Начинаем захват. Каждый помнит свою роль?

 Все кивнули. Друзья двинулись цепью, окружая участок берега с заброшенным шурфом. Михаил вышел из кустов. Двое мужчин в это время были так увлечены рытьём шурфа, что не заметили его. Зато женщина среагировала моментально, выбросив сигарету и сунув руку в карман.

­- Что же вы, Нина Петровна, оставили своих учеников и бросились сломя голову клады китайские искать, ­ с усмешкой спросил её Михаил.

- Медленно поднимите руки вверх, ­ сказала Князева, выхватив пистолет из кармана куртки.

­- А стоит ли это делать, уважаемый педагог. Ведь вы же меня знаете, я редко ошибаюсь, и бензовоз вам на это раз не поможет, ­ спокойно ответил учитель.

Один из бандитов вдруг резко кинулся к лежащему недалеко карабину, раздался мелодичный звук «Арисаки», и он завыл, схватившись за руку. Второй бандит молча поднял руки вверх. И тут Михаил, подчиняясь какому-то неизвестному чувству, резко упал на землю. Три пистолетных выстрела, казалось, слились в один. Два из ПМ и один резкий щёлкающий из «Беретты». Учительница стояла с побледневшим лицом. Обе кисти её были пробиты Витиными пулями. Рядом на земле валялся пистолет.

Витя подошёл к ней и молча вынул из её кармана ещё один.

­ - Не слишком ли ты жёстко с ней обошёлся? ­ спросил Михаил, перебинтовывая ей руки.

­- Нет, я так не думаю. Стреляет она наверняка с обоих рук и пульки у неё по меньшей мере разрывные, а то и с ядом. Ты что же, всерьёз думаешь, что она думала этих молодцов в живых оставлять? ­ отвечал Витя, продолжая начатую бандитами работу. При этих его словах глаза бандитов зловеще блеснули.

Копали все поочерёдно, даже Пелагее Дмитриевне не терпелось поучаствовать. Вскоре был отрыт небольшой керамический горшок с плотно притёртой крышкой. С большим трудом открыв его, достали оттуда кусок шёлковой ткани и, развернув его, в буквальном смысле ахнули, увидев красный камень невероятной величины и красоты.

­ Примерно 700 карат, никогда не видел рубинов такой величины и такой огранки, ­ только и смог промолвить Витя.

Всего они достали 17 таких горшков с огромными рубинами. Преступников и камни отвезли в областной город и передали в управление МВД. Друзья отпраздновали удачно завершившуюся операцию и разъехались по домам. Но вскоре были вызваны в Москву и почему-то не в МВД, а в Верховный Совет СССР. Там к ним вышел один очень ответственный товарищ и показал секретный Указ Верховного Совета СССР о присвоении товарищам: Михаилу Васильевичу... Генриху Николаевичу и Виктору Петровичу звания Героя Советского Союза за выполнение операции, принёсшей огромные ценности в бюджет страны. Пелагея Дмитриевна, Зоя и дед Василий были награждены Орденами Красной Звезды.

­ Кроме того, ­ сказал ответственный товарищ, ­ всем вам будет предоставлен так называемый «Открытый счёт Сбербанка СССР».

­- А что это такое? - ­ спросил Михаил.

­ Это значит, что вы можете тратить в месяц 25 тысяч, и каждый месяц истраченная сумма будет возобновляться. ­ Видя их недоумение, ответственный товарищ пояснил: ­ Камни, которые вы нашли, не рубины, как думали сначала, а красные алмазы. В мире известны всего 3 таких камня, и все они не больше 5 карат. Стоимость их примерно 2 миллиона долларов за карат. Камни такой величины, что вы нашли, это вообще фантастика, и самое интересное, что в Китае они не добываются. Месторождения красных алмазов есть только в Австралии и Бразилии, но опять добавлю, что не такой величины.

­- Интересно, откуда они тогда взялись в древнем Китае? ­ сказал задумчиво Витя.

­- На этот вопрос мог, наверное, ответить только древний наследник престола,- ­ сказал ответственный товарищ.

­- Да и как, не имея ни самолётов, ни вертолётов, он смог увидеть очертания тигра, - ­ добавил он задумавшись.

­- Ну что ж, товарищи, до свидания. И помните, информация обо всём этом составляет государственную тайну. Официально вы награждены за поимку особо опасных преступников и только, ­ закончил он прощаясь. ­ Да, ещё, Михаил Васильевич, поступил запрос о возможности вашего возвращения в Интерпол, а также есть предложение занять генеральскую должность в Главном управлении МВД. Подумайте.

­- Да нет, я уже привык быть учителем, ­ - ответил Михаил прощаясь.

Они ещё не знали, что скоро их ждёт новое дело...

Дело №2 “Пропавшие учебники”

После бурных событий друзья наши были рады вернуться к спокойной и размеренной жизни. Они наслаждались простыми житейскими радостями, а также возможностью чувствовать себя свободно в материальном отношении, благодаря полученному ими вознаграждению. Правда, в одном серьёзном учреждении, которое некоторые острословы называют «Контора Глубинного Бурения», их очень вежливо попросили по возможности не афишировать свои доходы. Звёзды Героев учителя тоже одевали лишь по праздникам и на все вопросы рассказывали некую фантастическую историю. Правда, иногда их расспрашивали поодиночке, а договорились между собой друзья только в общих деталях, поэтому в результате появились несколько версий происшедших с ними событий, которые довольно сильно отличались между собой.

Зоя переехала в город, где жил Михаил, и пошла работать в школу к друзьям. Вскоре между Михаилом и Зоей вспыхнул роман, и они уже собирались пожениться, как вдруг случай нарушил их спокойную жизнь.

Однажды Михаил пришёл домой пораньше ­ у него в этот день после обеда не было уроков ­ и, решив приготовить что-нибудь вкусное, вымыл руки и пошёл на кухню. Неожиданно раздался звонок в дверь. «Интересно, кто бы это мог быть?» ­ подумал Михаил.

Открыв дверь, он увидел на пороге своего старого друга, начальника областного МВД, и незнакомого мужчину, примерно лет сорока пяти, с усталым хмурым лицом.

­- Здравствуй, Михаил, вот с другом в гости к тебе решили завалиться. Ты как, не против?

­- Да ты что, Иван, когда я тебе не рад был, - ­ ответил учитель.

­- Кто знает? Времена меняются, ­ ухмыляясь, сказал начальник. – Познакомься, Николай Фёдорович Волгин, начальник областного уголовного розыска соседней области, мой старинный приятель, - ­ продолжил он.

Мужчины пожали друг другу руки. Михаил пригласил их за стол, достал из холодильника различные припасы.

­- Ты уж, Михаил, прости, что отрываем тебя от работы, но у нас к тебе важное дело, - начал Иван.

­- Наверное, лучше, если дальше будешь рассказывать ты, ­ - сказал он, обращаясь к Волгину.

­ У нас в области произошло несколько странных преступлений. Как вы знаете, к началу учебного года школы получают учебники и хранятся они в школьных библиотеках, пока не розданы ученикам. Так вот, кто-то ночью стал вламываться в школьные библиотеки и устраивать там настоящий погром. Причём делал это так ловко и бесшумно, что поймать его не удавалось. Сначала решили, что это дело рук сумасшедшего, несколько раз делали засады, но это ни к чему не привело. И может бы это дело так и спустили на тормозах, если бы оно не привело к убийству. Был убит школьный сторож, фронтовик, друг моего отца, очень хороший человек. ­ При этих словах Волгин сильно сжал кулак. ­ После этого случая мы устроили засады во всех школьных библиотеках, проверили всех сумасшедших, но не добились никакого результата. И тогда Иван Леонидович предложил обратиться к вам. Он сказал, что вы гениальный сыщик.

­- Ну, Иван Леонидович любит преувеличивать, ­ смущаясь, - ответил Михаил.- ­ Но всё-таки разрешите задать вам несколько вопросов.

­- Да я на всё готов, лишь бы поймать эту сволочь, ­ - яростно ответил начальник уголовного розыска.

­- Во-первых, все ли учебники были одинаково беспорядочно разбросаны или каким-то из них было дано предпочтение? - спросил Михаил.

­- Вы знаете, мы тоже задумались над этой деталью и пришли к выводу, что преступник больше интересовался учебниками географии 6 класса, - ­ ответил Волгин.

­ Очень интересно! ­ воскликнул учитель. ­ И ещё вопрос: как именно был убит сторож?

­ Вот здесь и кроется самое загадочное. Сторож был убит по заключению экспертов смертельным приёмом джиу-джитсу. Такого в нашей области ещё не случалось, ­­ сказал начальник уголовного розыска. Мы попросили помощи в КГБ, но их эксперты лишь подтвердили смерть от приёма джиу-джитсу, который входит в систему подготовки некоторых разведок, но ничего нового не сказали.

­- А отпечатки пальцев и другие следы? - ­ спросил Михаил.

­ -Абсолютно ничего, месяц топчемся на месте и, боюсь, никогда не сдвинемся.

­- А работников склада и типографии проверяли? Может, кто-то что-то спрятал в одном из учебников.

­- Проверяли досконально, никаких зацепок, ­ - с грустью ответил Волгин.

­- Ну что, Миша, возьмёшься помочь Николаю? ­ - встрял в разговор Иван.

­- Хорошо, но мне и Генриху, это мой друг и коллега, нужен будет доступ ко всем материалам дела, а также какие-то полномочия, чтобы разговаривать с различными людьми.

­- Нет разговора, ведь вы с Генрихом Николаевичем ­ сотрудники МВД в отставке. Вот мы временно и восстановим вас на действительной службе, и с ГОРОНО мы сможем договориться, - ­ сказал Волгин.

­- Ну тогда считайте меня на службе, да и Генрих, я думаю, будет не против вспомнить старое, - ­ сказал Михаил.

На следующий день, после уроков наши педагоги сидели на кухне у Михаила и обдумывали, с чего начать расследование этого необычного дела. Все трое: Михаил, Генрих и Зоя согласились с тем, что в один из учебников было что-то спрятано, но вопрос с какой целью. На этот вопрос ни у кого не было ответа.

­- Я бы ещё мог понять, что кого-то пришли арестовывать, и он в порыве отчаяния сунул какую-то обличающую его вещь в книгу, но ведь точно известно, что никто из работников склада и типографии не арестован и никто никуда не пропал. Все они спокойно продолжают работать на своих местах. ­ Размышлял вслух Михаил.

­- Я думаю, надо нам самим побывать на этих местах и посмотреть личные дела работников, ­ - сказал Генрих.

Утром следующего дня поезд уже уносил их в соседнюю область. В областном УВД друзья получили удостоверения, причём Михаил попросил, чтобы в удостоверении было написано не уголовный розыск, а ОБХСС[2].

­- Так будет удобнее для расследования,- ­ заявил он.

Зоя, по совету друзей, попросила удостоверение работника санэпидемстанции. Распаковав чемоданы и немного отдохнув на выделенной им служебной квартире, Михаил и Генрих пошли по объектам. Генрих направился в типографию, а Михаил на склад областного отдела народного образования, который распределял учебники по школам. Официальным предлогом их посещений было якобы расследование злоупотреблений в учёте продукции. Несколько позже эти предприятия посетила Зоя, как представитель санэпиднадзора. Вечером педагоги обменялись информацией, но не Михаил с Генрихом с их большим оперативным опытом, не Зоя с её острым женским взглядом не смогли заметить ничего подозрительного ни в личных делах работников, ни во внешности самих людей.

­- Прямо тупик какой-то, ­ - расстроенно сказал Генрих.- ­ Сочувствую я здешней милиции.

­- А если проверить тех, кто приходил на эти объекты, скажем, в течение двух недель перед тем, как начались кражи? -­ задумчиво сказал Михаил.

­- Но милиция уже проверяла этих людей и не нашла ничего подозрительного, -­ сказала Зоя.

­- А всё-таки давайте мы тоже проверим их, ­ - предложил Генрих.

Проверка этих людей Генрихом и Зоей не дала результатов и судя по хмурому виду возвратившегося значительно позднее их Михаила, его тоже постигла неудача. Как вдруг, развязывая ботинки, он засмеялся. Зоя и Генрих удивлённо взглянули на него.

­- Представляете, разговариваю с одним парнем, трактористом из пригородного совхоза и не могу вспомнить, где я мог видеть его раньше. А видел точно ­ у меня хорошая память на лица. И только сейчас вспомнил. Как-то коллега по Интерполу показал мне плакат наподобие нашего: «Болтун ­ находка для шпиона», только там был изображён, по словам автора, сотрудник КГБ. Так вот этот тракторист точная копия того сотрудника КГБ с иностранного плаката. И мне пришла в голову интересная мысль, а вдруг кто-то из работников склада, а тракторист приходил именно туда, мог видеть такой плакат? ­ закончил Михаил.

- ­ И ты думаешь, что шпион, видя лицо с плаката, так испугался, что сунул какие-то материалы в первую попавшуюся книгу. Помилуй, Михаил, «разве это возможно», как сказала бы Пелагея Дмитриевна, ­ возразил Генрих.

­- В обычных условиях, конечно, нет, но ты представь себе, что он почему-то почувствовал «хвост», а тут ещё появляется воплощение идеального сотрудника КГБ в образе тракториста. Нервы вполне могли подкачать, ­ ответил Михаил. ­ Я считаю, нужно провести ещё одну проверку всех сотрудников, но не формально, лишь по документам, как делали до этого, а послать сотрудников туда, где они родились и проверить истинность их происхождения из этих мест, ­ закончил он.

К проверке подключились и работники областного МВД, и милиция в местах рождения проверяемых. Педагоги также решили принять в этом участие. Михаил, будучи на складе, заметил какую-то настороженность во взгляде одного экспедитора и решил заняться им лично. Приехав в Костромскую обл. в ...районный центр и побывав в школе, где учился экспедитор Владимир Иванович Веснин и в строительном техникуме, который он окончил, Михаил без особого труда установил, что их Веснин имеет лишь очень отдалённое внешнее сходство с настоящим. Родители Веснина умерли, других родственников он не имел. Сам же Веснин числился пропавшим без вести в 1944 году. Вернувшись к друзьям, Михаил рассказал им о своём открытии.

Педагоги решили организовать самую тщательную слежку.

­- В общем, закупай побольше сахара и шоколада и тренируйся обходиться небольшим количеством воды, ­ смеясь, сказал Михаил, - обращаясь к Зое.

­- Да уж, никогда не забуду ваши тренировки, ­ - ответила девушка.

 Следили они плотно, сменяя постоянно друг друга, но неделя слежки ни к чему не привела. Генриху удалось незаметно получить отпечатки пальцев Веснина, но это ничего не дало, ни по каким уголовным делам он не проходил и в розыске не числился. В области гражданин с такими данными тоже был только один ­ их подозреваемый. Тогда по совету опытной Пелагеи Дмитриевны решили провести одну операцию.

Подозреваемый вышел утром из дома и направился к автобусной остановке и тут к нему подошла Пелагея Дмитриевна, одетая деревенской старушкой, и спросила: «Сынок, ты не скажешь, где тут живёт Владимир Иванович Веснин?»

Подозреваемый начал пугливо озираться по сторонам. И тут добавил огня Генрих: подойдя к экспедитору вплотную, он хлопнул его по спине и с блатной интонацией в голосе спросил: «Послушай, братан, не знаешь, как мне Вована Веснина найти?»

И тут оторопевший подозреваемый окончательно сломался. Оттолкнув в сторону вопрошавших, он бросился бежать, но ловко подставленная нога Пелагеи Дмитриевны помешала ему сделать второй шаг. Тут подоспели и Михаил с Зоей. Усадив задержанного в «Волгу», они, однако, повезли его не в МВД, а на свою квартиру, решив сначала допросить его сами. Допрашивать они умели. Не применяя никаких физических действий, Михаил и Генрих сумели нагнать на экспедитора такой жути, что он раскололся почти сразу. Хотя, возможно, здесь сыграла свою роль его постоянная жизнь в психическом напряжении. Природа не наделила Веснина способностями актёра, и чужая личность ему давалась тяжело. Оказалось, что зовут его так же, как настоящего Веснина ­ Владимир Иванович ­ вот только фамилия другая ­ Кондратьев. В 1942, попав в окружение под Харьковом, он сдался в плен, затем служил в немецкой вспомогательной полиции. По его словам, в карательных акциях участия не принимал. В конце февраля 1945 Кондратьева вызвал к себе гауптман Вейзе, снабдил документами на имя Веснина и паролем для связи. С этими документами он ухитрился пройти проверку в «Смерше», чему способствовал, правда, его изнурённый вид (за месяц до этого Вейзе посадил всех отобранных им людей на голодную диету) и лёгкое ранение в руку, якобы полученное при побеге. Но за все прошедшие годы к нему с паролем никто не обратился и вопросы про историю с учебниками вызвали у Кондратьева искреннее удивление. Но Пелагея Дмитриевна, этот старый смершевский волк, мимо которого в своё время экспедитор вряд ли бы проскочил, почувствовала, что бывший немецкий полицай что-то не договаривает.

­-  Вижу, по вашим глазам, что вам не терпится сообщить нам что-то важное. Не так ли? ­ сказала она, пристально глядя в глаза экспедитору.

­- Не знаю, конечно, важно это или нет. Но такая история: живёт со мной в одном доме, но в другой квартире Никита Петрович Охлопков. Работает он водителем в типографии, которая вас интересует. Иногда мы вместе с ним пьём пиво, и есть у него такая привычка постукивать костяшками пальцев по столу, правда, он старается этого не делать, но иногда забывается. Такая привычка характерна для немцев. Я встречался с этим в Германии, - ­ закончил экспедитор.

­- Да, встречается такая привычка у немцев, ­ задумчиво проговорила Пелагея Дмитриевна. ­ Но одно это ещё ни о чём не говорит. Мало ли у кого какие неприятные привычки.

­- Одна эта привычка не говорит. Согласен. Но однажды у него что-то забарахлило в моторе, и он ковырялся, подняв капот. Я подошёл тихо, Никита был уверен, что он в полном одиночестве и мурлыкал мелодию известной немецкой песенки. Услышав меня, он сразу поменял музыкальный мотив. А как-то раз Охлопков зашёл ко мне на квартиру. Дочка соседей, школьница, учила на кухне немецкий язык, и другая моя соседка, учительница немецкого языка, похвалила её за произношение. Похвала, конечно, была не совсем уместна, учительница просто хотела её таким образом ободрить, но я успел заметить едва мелькнувшую усмешку на лице моего приятеля. Выждав много после этого, я как-то завёл разговор об иностранных языках и оказалось, что Охлопков не знает ни одного кроме русского. Вот и судите об этом сами.

­- Да, всё это наводит на определённые мысли, ­ - высказал Михаил общее мнение.

­- Что будем делать дальше?-  ­ спросила Зоя, когда друзья остались одни (экспедитора закрыли в ванной).

­-Делать нечего, надо передавать Кондратьева в КГБ, - сказал Генрих.

­- И нас тотчас же отстранят от дела, ­ - огорчённо проговорил Михаил.

­- Надеюсь, что не отстранят. Начальник здешнего КГБ в какой-то мере мой бывший ученик, ­ успокоил присутствующих бывший смершевский волк.

Действительно, на удивление всё прошло очень гладко (видимо, силён был авторитет Пелагеи Дмитриевны). Их не только поблагодарили за пойманного врага, но и дали добро на остальные действия, с условием держать постоянно в курсе местное КГБ. Действия с Охлопковым решили начать с плотной слежки. Но тут друзей ждал сюрприз: водитель типографии не появился ни на работе, ни дома. На работу он не явился в тот же день, когда задержали Кондратьева.

­- Да, пожалуй, мы совершили большую ошибку, задержав экспедитора рядом с его домом. Охлопков вполне мог это видеть, ­ сказала Пелагея Дмитриевна.

­- Кто же мог заранее знать такой расклад?! ­ - возразил Генрих.

И друзья снова задумались, куда им двигаться дальше. Все вместе они собрались на квартире у Михаила и устроили то, что впоследствии получило название мозговой штурм. Проще говоря, выпив ведро крепкого чая и столько же не менее крепкого кофе, ранним утром друзья нашли, наконец, куда двигаться дальше. Поскольку все учебники уже были тщательно осмотрены опытными сотрудниками милиции и повторный осмотр силами наших детективов отнял бы слишком много времени и маловероятно дал что-нибудь стоящее, было решено тщательно изучить личность Охлопкова. Михаил и Зоя собрались съездить на родину Охлопкова в Рязанскую область. Генрих должен был детально изучить жизнь сбежавшего шофера в этом городе, а Пелагея Дмитриевна решила попытаться разузнать что-нибудь о личности Охлопкова по линии КГБ, используя свои старые дружеские связи.

В небольшом селе, где судя по паспорту родился сбежавший шофер, выяснилось немного. Но, к удивлению Михаила и Зои, Охлопков оказался настоящим. Большинство односельчан опознали его по фотографии, хотя он покинул село много лет назад молодым парнем. У шофёра была довольно выразительная внешность. Но интересное заключалось в другом. Мать Охлопкова приехала в это село работать учительницей немецкого языка и через несколько месяцев родила сына. Но кто был отцом ребёнка, для односельчан так и осталось неизвестным. Несмотря на более чем пристальное наблюдение за учительницей всех деревенских кумушек, не удалось засечь рядом с ней ни одного кавалера. Перед самой войной мать с сыном куда-то уехали. Жили они довольно замкнуто и про новое место их обитания никому не было известно. Однако Зоя, имея какой-то особый нюх и совершенно феноменальную способность разговорить человека любого возраста и пола, сумела кое-что выяснить. Поговорив со старушкой, божьим одуванчиком, бывшей учительницей русского языка и литературы, единственной, с кем мать Охлопкова поддерживала более-менее приятельские отношения, Зоя узнала, что Охлопковы собирались уехать в Белоруссию. После этого Михаилу и Зое не оставалось ничего, как покинуть гостеприимное рязанское село и продолжить поиски по другим местам обитания шофера, согласно данным его личного дела. Но как говорится, человек предполагает, а бог располагает.

В райцентре в местной гостинице, где они поселились по приезде, их ждала телеграмма: «Обстоятельства дела изменились. Срочно выезжайте обратно» было написано в ней. Михаил и Зоя не стали медлить. Используя право на бронь как сотрудники МВД, сразу купили билеты и вечерним поездом уже возвратились к себе. На квартире они застали Пелагею Дмитриевну и Генриха. Больше всего их поразило то, что Пелагея Дмитриевна выглядела очень взволнованной, для неё это было не характерно: обычно ветеран «Смерша» выглядела как египетский сфинкс.

­- Что случилось, Пелагея Дмитриевна? ­ в свою очередь,- взволнованно в один голос спросили её Михаил и Зоя.

­- Я послала отпечатки пальцев Охлопкова в Москву в центральную картотеку. Вчера утром пришёл ответ и одновременно вопрос, откуда у нас эти отпечатки, ­ ответила Пелагея Дмитриевна. ­ При освобождении Винницы, вернее будет сказать, восточной штаб-квартиры Гитлера, ­ продолжила Пелагея Дмитриевна, ­ внутри неё был произведён тщательный обыск и сняты все отпечатки пальцев. Ничего ценного, как мне известно, найдено не было.

Ветеран смерша на несколько секунд задумалась, словно переводя дух, а потом резко сказала, словно выстрелила:

­- Так вот. Не знаю, как всё это связать, но там были отпечатки вашего Охлопкова. Так что это дело перешло под контроль центрального аппарата КГБ.

­ -Теперь нас, по-видимому, точно отстранят, ­ - сказал погрустневший Михаил.

­- Ну, это мы ещё посмотрим, ­ - решительно сказала Пелагея Дмитриевна. ­ Завтра утром я вылетаю в Москву.

Вернулся старый волк контрразведки почти ровно через трое суток. Вид у неё был действительно, как у матёрого волка, в одиночку выдержавшего схватку с целой сворой собак и сумевшего, в конце концов, обратить всех их в бегство.

­- Мы в деле, ­ только и смогла вымолвить боевая старушка, войдя в квартиру своих друзей.- ­ Мне надо немного отдохнуть. И с этими словами она упала на диван и заснула мёртвым сном до утра. Одному богу было известно, сколько коньяку пришлось ей выпить, не закусывая и какие матерные ругательства вспомнить, придумать и употребить в высоких кабинетах, чтобы добиться их участия в этом важном деле. Сильно в этом помогло и их первое раскрытое дело с красными алмазами, вернувшее государству миллионы рублей. Вечером, собравшись на кухне, четверо контрразведчиков-любителей пили душистый крепкий чай и обсуждали сложившуюся ситуацию. В кухне пахло свежеиспечёнными пирогами, и этот приятный запах и чувство искренней дружбы между собравшимися создавали здесь особый уют.

­- Ну и мастерица ты, Зоя, пироги печь! ­ - похвалила её Пелагея Дмитриевна, доев пятый пирожок.

Михаил и Генрих лишь промычали в знак согласия, так как рты их были заняты великолепными произведениями Зои. Вдоволь насытившись пирожками и выпив изрядное количество крепкого чая, чтобы нейтрализовать усыпляющее действие вкусной еды, друзья приступили к обсуждению. Первой взяла слово Пелагея Дмитриевна

­- Если верить документам, в 1941 году Охлопкову исполнилось двадцать лет. И даже если он сразу же в начале войны перешёл к немцам и старался выслуживаться изо всех сил, всё равно остаётся непонятно, каким образом он мог попасть в ставку Гитлера. Туда и генералы-то могли попасть лишь по специальному разрешению, а тут какой-то русский предатель-полицай. Какая-то загадка.

На некоторое время в кухне установилась тишина. Все задумались. Нарушил общее молчание Михаил:

­- А что, если Охлопков вовсе не был предателем?

­- Ты имеешь в виду, что он был советским разведчиком? Зачем же тогда он скрылся от нас? ­ удивлённо спросил его Генрих.

­- Нет, я подумал не про это. Мне пришла в голову не совсем обычная мысль. А не мог ли Охлопков быть немцем? Да не простым немцем, а сыном какого-то очень важного нациста, приближённого к Гитлеру, - ­ задумчиво отвечал ему Михаил.

­- А что, я думаю, это вполне возможно, хотя и кажется очень удивительным, - высказала свою мысль Зоя.

­- Хорошо, давайте примем эту гипотезу, ­ подытожила Пелагея Дмитриевна. ­ Отсюда будем считать, что эта птица большого полёта, даже если учесть, что после войны он поменял хозяев. Тогда возникает вопрос, что он делал, а возможно, и продолжает делать в этом городе?

­- Да, такого, пожалуй, не пошлют мост взорвать... Да и как ловко он скрылся! У милиции и у КГБ есть его фотографии, но уже прошло две недели, а о нём никаких известий. Как в воду канул, - ­ сказал Михаил.

­- А если попробовать пофантазировать? - ­ сказала Зоя.

­- Хорошо, я попробую узнать не конкретно, конечно, а в общих чертах, не ведутся ли на оборонных заводах и в НИИ, которые находятся в этом городе, особо важные работы, ­ - сказала Пелагея Дмитриевна.

-На этом совещание друзей контрразведчиков было закончено. Через два дня они собрались снова.

­ Я звонила по ВЧ в Москву старым друзьям и, кроме того, поинтересовалась в местном КГБ. Так вот, никаких чересчур секретных разработок в городе не ведётся. Как пошутил один из моих знакомых, знающий про то, что вы все учителя: «Все местные секреты тянут максимум на четыре с минусом». Единственная свежая новость, не знаю, правда, имеет ли это какое-то отношение к нашему делу, ­ это приезд в наш город в штаб округа инспектора Генерального штаба генерал-полковника Р., ­ рассказала друзьям Пелагея Дмитриевна.

­- А нельзя ли попробовать узнать, зачем он прибыл?-  ­ спросил Михаил.

­- Вряд ли получится. В штабе округа у меня знакомых нет, ­ - ответила Пелагея Дмитриевна.

Внезапно раздался звонок в дверь. Михаил пошёл открывать и вернулся вместе с начальником областного уголовного розыска. Не успев даже поздороваться, тот начал с неожиданной новости:

­- Найден Охлопков, правда, он был уже не Охлопков, а Николай Петрович Валентинов, геолог из Москвы.

Друзей моментально насторожило слово «был».

­- Вы говорите, был? ­ - спросила Зоя.

­- Вчера найден мёртвым в тайге примерно в десяти километрах от железнодорожной станции Верхние Бугры, - ответил начальник УГРО.

­- Как убит?-  ­ тут же спросил Генрих.

­- Несчастный случай. Был сильный ветер. На палатку, где ночевал сбежавший шофер, упало дерево. В результате травма грудной клетки, несовместимая с жизнью. Хорошо хоть голова осталась абсолютно целой. Это и помогло опознать. -­ Ответил начальник УГРО.

­- Что было найдено при нём? -­ спросила Пелагея Дмитриевна.

­- Ничего особенного. Кроме палатки и одеяла, фибровый чемодан, в нём: костюм, пара рубашек, два галстука, носки, носовые платки, полотенце, бритва, мыло вот и всё, ­ - ответил начальник.

­- Оружие какое-нибудь было у него? ­ - спросил Генрих.

­- Только перочинный нож. Из документов у него был паспорт, служебное удостоверение и командировочное предписание. Кроме того, было пятьсот рублей разными купюрами. В общем, ничего криминального, ­ - закончил начальник.

­- А книги никакой при нём не было?-  ­ спросила Зоя.

­- Нет, никаких книг не было, ­ - ответил начальник.

­- Нужно немедленно проверить, не посылал ли он каких-либо отправлений. Даже проверить все небольшие посылки, отправленные в Москву, ­ - быстро сказал Михаил.

Услышав это, Пелагея Дмитриевна посмотрела на него с уважением.

­- Вы не будете против, если этим делом займёмся мы? - ­ спросил Михаил, обращаясь к начальнику УГРО.

­- Да ради бога. Главное, что вы помогли мне найти этого гада, и тем более что это дело перешло уже в компетенцию КГБ, ­ ответил начальник.

­- Ну, в общем, если быть точным, нашли-то его не мы, ­ - сказал Генрих.

­- Да, но без вас я, возможно, никогда не вышел бы на его след, ­ - возразил начальник УГРО.

В Москву полетела Пелагея Дмитриевна, так как могли возникнуть какие-то сложности с получением посылки и возможностью расшифровки спрятанного в ней, а с этим лучше всех справилась бы лишь она. Остальным учителям-контрразведчикам оставалось только ждать результатов её поездки. Вернулась боевая старушка на удивление быстро. Друзья было забеспокоились, что это дело у них отобрали или что-то случилось с посылкой, но оказалось, беспокоиться не о чем. Но с другой стороны...

В общем, всё по порядку.

Пелагея Дмитриевна была в приподнятом состоянии. Посылку она после некоторых формальностей получила. Это был толстенный словарь английского языка. Немного полистав его, старушка задумалась, с чего начать расшифровку, и кто из её старых друзей может ей в этом помочь, как в голову ей пришла совершенно шальная мысль: «А если попробовать, не написано ли здесь что-то невидимыми чернилами?» И надо же такому случиться, что уже второй проявитель, использованный ей, дал результат. Пелагея Дмитриевна проявила пару страниц и почувствовала, что волосы у неё встают дыбом, как после удара электрическим током высокого напряжения. Сказать о том, что информация, спрятанная в словаре, очень важная, значит, не сказать ничего. Если бы она сунулась с этим словарём в центральный аппарат КГБ, то дело у них отобрали бы точно, а ей хотелось довести его до конца самой.

 В словаре содержались сведения обо всех имеющих серьёзное значение советских воинских частях на территории СССР и за границей, на территории соцстран. Были даны характеристики командиров этих частей и их заместителей, а также был приведён список работников Генштаба СССР в чине от подполковника и выше с краткими характеристиками, особо были указаны их слабости и хобби.

«Это же настоящая бомба! ­ - подумала Пелагея Дмитриевна. ­ Сколько же труда было потрачено, чтобы написать подобную энциклопедию, и какими при этом надо обладать возможностями».

Друзья тоже были ошарашены рассказанным, и в квартире долго стояла тишина.

­ -Пелагея Дмитриевна, а этот генерал-полковник появился в городе до происшествия с учебниками? - ­ спросила вдруг Зоя.

­- Да, где-то дней за десять до этого случая, - ­ ответила старушка.

­- А не может ли быть это связано с генералом? ­ - сказала Зоя.

­- Может что-то в этом и есть, ­ подумав, ответила ветеран «Смерша». ­ Давайте применим один старый приём контрразведки, называется он «наложение».

­- Что это за приём? - ­ спросил Генрих.

­ Мы соберём два вида данных об этом генерале. Одни данные ­ из официальных источников, а другие ­ от людей, с которыми он сталкивался в процессе своей жизни: от бывших одноклассников, товарищей по военному училищу, по военной академии, по местам бывшей службы, ­ сказала Пелагея Дмитриевна. ­ В его личное дело, конечно, вряд ли мы сможем заглянуть, а вот узнать, где учился и чем увлекается, это мы узнаем без труда.

­- Извините, но как мы это сделаем? - ­ спросил Генрих.

­ Очень просто. Предполагаемый предатель, если он предатель, написал в словаре и о себе, ­ с усмешкой ответила Пелагея Дмитриевна. ­ Видимо, решил подстраховаться. Осторожный гад.

Сведения о генерале у его друзей решили собирать Пелагея Дмитриевна и Зоя. Эти двое таких разных по возрасту и характеру женщин могли, казалось, при желании разговорить любую египетскую мумию и даже охраняющего пирамиды сфинкса, молчание которого вошло в поговорку. Михаил и Генрих, изображая из себя знатоков старинных книг, должны были постараться попасть на вечера, устраиваемые у генерала по субботам, так как из словаря и после наведения дополнительных справок стало известно, что он действительно увлекается собиранием старинных книг. Михаил и Генрих старательно изучили предмет под руководством коллег из КГБ, не знавших, впрочем, для чего они готовят учителей, и лишь выполнявших просьбу Пелагеи Дмитриевны. После этого друзья даже купили несколько действительно ценных книг. В общем, через месяц их стараний они были приглашены на вечер к генералу. Друзья внимательно наблюдали за генералом. Но генерал чувствовал себя уверенно, несмотря на то что отправленная информация не дошла до адресата. Хотя, если подумать, слежки он за собой не замечал, а со связным мало ли что могло случиться. Связной не знал ничего о личности передавшего материал и, даже попав в руки контрразведки, не мог его выдать. Записи в словаре были сделаны с использованием трафарета, так что почерк тоже нельзя было отследить.

Генерал часто покупал и обменивался книгами с такими же любителями, и посылка очередной книги не могла ни у кого вызвать подозрение. Казалось бы, связному только и дело, что получить посылку до востребования и доставить её дальше. Но судьба иной раз просто смеётся над логикой. Охлопков получил посылку и, весело насвистывая, шёл к себе домой, думая о том, что скоро кончится эта проклятая жизнь в этой проклятой стране. Это задание должно было стать для него последним, впрочем, так оно и стало, правда, не в том варианте, в котором он хотел.

И надо было ему попасть на глаза одному совершенно невзрачному субъекту средних лет в сером неприметном костюме. Это был некто Нефёдов. Личность в своём роде очень выдающаяся. Нет, он не был известным художником, учёным или писателем, не был он даже ударником труда. Зато в своём кругу Василий Фёдорович Нефёдов был, как говорится, на вершине пирамиды. Его окружали доктора наук и даже два академика медицинских наук были с ним на дружеской ноге. Дело в том, что Василий Фёдорович был великим сумасшедшим. Одиннадцать раз он лечился в дурке, и диагноз его вызывал восторг у окружающих. Все одиннадцать раз Нефёдов лечился от шпиономании. На нём защитили десяток докторских диссертаций и массу кандидатских, но Василию Фёдоровичу это не помогло. Единственно, чем он был по-настоящему благодарен психбольнице, так это тем, что нашёл там жену. В одно время в женском отделении областной психиатрической больнице лечилась девушка Клава с таким же редким диагнозом, но с более коротким послужным списком.

Как известно, мужчины и женщины в психушке находятся раздельно, но одному из пишущих диссертацию показалось забавным свести их вместе. И в результате появилась бомба КГБ умноженная на ЦРУ в степени МИ-6. Автор этого эксперимента сам впал в прострацию, увидев, что получилось. Но так как Нефёдов только вышел из дурки, душа его жаждала действия, и надо же было такому случиться, что первый же встретившийся ему человек оказался настоящим шпионом. Хотя Василию Фёдоровичу все люди, которых он преследовал, казались настоящими шпионами. Он сумел довести Охлопкова до дома и сделал это почти профессионально, правда, опытный связной, конечно, же заметил слежку. Убедившись, что Охлопков действительно проживает в этом доме (для чего он простоял рядом с подъездом до двух часов ночи), Василий Фёдорович быстро сбегал домой, наскоро поцеловал жену, объяснил ей задачу, отчего её прекрасные голубые глаза разгорелись огнём, и они уже вместе бросились к дому Охлопкова.

С тех пор покой Охлопкова был нарушен. Двое сумасшедших, периодически сменяя друг друга, преследовали его как могли. Нервы бывалого шпиона, в конце концов, расстроились. Не зная истинной причины, он никак не мог объяснить себе картину происходящего. Почему КГБ так нагло преследует его? Откуда они узнали о нём? Если раскопали прошлое, почему не берут? Если хотят проследить его связи, то почему делают это довольно грубо?

Завершилось нервное напряжение шпиона появлением в типографии бравого тракториста, словно сошедшего с плаката, который он видел, будучи в Англии. Охлопков сунул словарь в одну из пачек учебников. Шпион запомнил школу, куда должны были отправить эту пачку, но адрес отправки впоследствии изменили, и ему с большим трудом удалось разыскать злополучный словарь. Каждый раз уходя из дома, он сбрасывал с хвоста двух весьма упорных дураков, которые за время своей болезни овладели, надо сказать, кое-какими методами профессиональной слежки. А появляться в центре и объяснять утерю данных Охлопкову не хотелось. Теперь, когда эти драгоценные данные были у него, а он примерно знал содержание английского словаря, можно было двинуться в Москву на встречу, которая обещала переход совершенно к другой жизни.

А он, Густав Геринг, помнил ту, другую жизнь. Долгое время, когда они с матерью жили в глухом рязанском селе, Густав не знал ни своего настоящего имени, ни имени своего отца. Мать рассказывала ему, что его отец был полярным лётчиком и пропал без вести. Большинство учителей в школе не верили в эту легенду, но, не желая обижать сироту, соглашались, когда он начинал говорить о своём отце. Лишь когда ему исполнилось восемнадцать лет, мать под большим секретом, не называя конкретного имени, рассказала ему, что его настоящий отец ­ один из важных немецких генералов. Юноша уже обладал к тому времени практическим складом ума и к рассказу матери отнёсся весьма скептически. Но однажды вечером к ним в дом пришёл человек и сказал, чтобы они через неделю были готовы к переезду в Белоруссию, а оттуда им помогут перебраться в Германию. Перешли границу они удачно, видимо, люди, обеспечивающие им переход, хорошо знали своё дело и не жалели денег на подкуп. Трагедия произошла после, в охотничьем замке. Геринг заплакал, увидев сына, так он был похож на него в юности, а мать вскрикнула и упала замертво. Геринг взял сына под свою опеку, всюду таскал его, избегая лишь брать его при посещении концлагерей, впрочем, он и сам туда ездил нечасто. Несколько раз Густаву доводилось встречаться с Гитлером. Гитлер знал, кто он такой, и иногда подолгу расспрашивал юношу о России. Последний раз он был в ставке за несколько дней до эвакуации. Так и попали в «Смерш» его отпечатки пальцев.

Потом был разгром и американский плен. Американцы, узнав, кто он такой, ходили на него смотреть, как на какую-то диковину. Вскоре, однако, шумиха улеглась, и один тихий скромный человек, как впоследствии оказалось полковник американской разведки, предложил ему работу. Густав согласился, выбирать не приходилось. Он успешно закончил так называемый шпионский колледж и вскоре был направлен с заданием в ГДР. Задание Густав выполнил на отлично и в качестве поощрения был направлен в один из американских университетов. Молодой шпион с блеском окончил его. Параллельно с обучением в университете Густав изучил чешский и польский языки. Шпионы-учителя были просто поражены его успехами в этой области. Как известно, в каждой стране, даже не очень большой, есть различия в произношении между различными её областями. Так вот Густав настолько хорошо овладел языками, что мог выдавать себя за уроженца любого района Польши и Чехословакии.

Затраты шефа вскоре оправдались. Будучи заброшен в Чехословакию, шпион наделал достаточно вреда для этой страны. Вернувшись и отдохнув, Густав стал с нетерпением ждать нового задания. Он уже вошёл во вкус жизни с риском и поверил, что заколдован ото всех бед. Спокойная размеренная жизнь его уже не устраивала. Начальство же имело на него свои виды. Дело в том, что в Советском Союзе шефы Густава имели агента, который со временем получил доступ к весьма важной информации. Надёжный человек, находящийся у него на связи, давно страдал болезнью печени и в настоящее время находился в очень плохом состоянии. Начальники Густава решили послать его на замену связного.

Так он оказался в СССР. Густава послали под своей фамилией. Это было надёжной легендой, так как во время войны, когда настоящий Густав Охлопков попивал кофе с Гитлером, его именем пользовался сотрудник абвера, тем самым не только выполняя своё непосредственное задание, но и создавая настоящему Охлопкову боевую биографию. Так что благодаря удачливому абверовцу, одному из немногих избежавшему цепких рук «Смерша», настоящий Охлопков после окончания войны оказался чуть ли не героем. Оказавшись в Советском Союзе, шпион, даже имея высшее образование, специально решил занять тихое незаметное место, не без основания считая это правильным решением. Каким спецслужбам интересен обыкновенный средний человек, не имеющий никаких дел с государственными тайнами. Но на всякий случай для оправдания переписки с агентом, который уже стал генералом, Густав прослыл книголюбом и собрал небольшую коллекцию старых книг. Впрочем, генерал не злоупотреблял посылками на имя Густова. Иногда он посылал бандероли в другие города и на другие имена, паспорта на которые имелись у связного. В общем, всё было просто отлично до появления на горизонте Василия Фёдоровича и его супруги. Эта парочка сумела обеспечить Густава адреналином, как говорится, выше крыши.

Задумавшись, что им делать дальше, друзья устроили совещание. Долго длившееся молчание нарушил Генрих:

­- Когда мы с Михаилом были у генерала, в какой-то момент я ощутил на себе взгляд.

­- Удивительно, что только один, -­ сказала Пелагея Дмитриевна. ­ - Ведь ты же видный мужчина.

Все хором рассмеялись.

­- Да, нет, ­ ещё улыбаясь, - сказал Генрих. - Помните, как вы меня учили чувствовать спиной?

­ - А ты не ошибся в ощущениях? - ­ уже без улыбки спросила Пелагея Дмитриевна.

– Нет, взгляд был, это точно, и очень колючий. Но засечь, откуда шёл, я не сумел, - ­ так же серьёзно ответил Генрих.

Видя некоторое недоумение в глазах Михаила и Зои, ветеран «Смерша» поспешила объяснить:

­ Ещё подростком я учила Генриха чувствовать спиной наблюдение. Находясь ко мне спиной, он, не поворачиваясь, должен был сказать, смотрю ли я на него в данный момент или просто смотрю в окно. Должна сказать, что эту способность Гера развил до невероятных пределов. Он угадывал сто из ста. Поэтому я считаю, что вполне можно верить шестому чувству Геры.

­- А хотя бы кого-то ты подозреваешь? ­ - спросил друга Михаил.

­- Вы, наверное, сильно удивитесь, но колючий взгляд шёл не от генерала. В этот момент он стоял ко мне лицом.

­-Да, действительно, это загадка, - ­ задумчиво сказала Зоя.

­- А какие улики у нас есть на генерала? По-моему, никаких, - ­ помыслил вслух Михаил.

­- Даже если фантастически допустить обыск у генерала, то, я думаю, вряд ли что-то будет найдено, ­ сказала Пелагея Дмитриевна. ­ Он умный человек и наверняка хранит это в недоступном месте.

­- Что же нам делать дальше? Просто передать наши подозрения в центральный аппарат КГБ? - ­ спросила Зоя.

­- Я думаю, нам надо ещё раз проверить биографию генерала. Поверьте моему опыту, любая разведка не пытается вербовать человека, не имея для этого никаких оснований. А пока я подключу своих старых друзей с тем, чтобы держать под контролем частную переписку генерала. ­ Ответила ветеран «Смерша».

­- И ещё надо проверить ближайшее окружение генерала, -­ подвёл итог совещания Михаил.

Дополнительная проверка сведений о генерале с использованием всех возможных методов и связей ни к чему не привела.

­- Чист как искусственный алмаз! ­ - сказал с досадой Генрих.

Действительно, биография генерала, подтверждённая беседами с его знакомыми и сослуживцами, вряд ли могла желать лучшего. Родился в рабочей семье, учился, добровольцем в шестнадцать лет ушёл на Гражданскую войну, потом снова учился и снова воевал. В окружении и в плену не был. Женат один раз, во время войны, не в пример некоторым, полковой жены не заводил. Таким образом, расследование снова стало в тупик.

­- А что, если мы ищем совсем не в том месте? ­ - задумчиво сказал Михаил. ­ Если предатель ­ не генерал, а кто-то, стоящий близко к нему и имеющий у него полное доверие.

­- Пожалуй, в этом что-то есть, - согласился Генрих.

При этих словах Зоя и Пелагея Дмитриевна с улыбкой переглянулись.

­- Не понимаю, что в этом смешного, ­ - сердито сказал Генрих.

­- Дело в том, что Пелагея Дмитриевна в разговоре со мной уже высказала такое предположение, и мы с ней сделали кое-какие шаги в этом направлении, ­ - ответила Зоя.

­- Вот и говори потом про женский ум, ­ - засмеялся Михаил.

­ - В общем, близко к генералу находятся одиннадцать человек, ­ начала рассказывать Пелагея Дмитриевна. ­ На первый взгляд, вызывают подозрение двое из них. И хотя остальных тоже нельзя сбрасывать со счёта, я думаю, сначала нам надо заняться этими двумя.

­-  А почему эти двое показались вам подозрительными?- ­ спросил Михаил.

­ Один из них генерал-майор Афанасьев Виктор Фёдорович, работает с генералом постоянно с 1942 года и пользуется абсолютным доверием генерала. С генералом они большие друзья, оба увлекаются шахматами и рыбалкой. Бывает, когда по праздникам друзья позволят себе лишнего, Афанасьев остаётся у генерала ночевать. Такое иногда случается, когда бывает срочная работа. Но мои подозрения основаны не на этом. Есть некоторые сомнительные факты в биографии Афанасьева. В 1941 году он в звании майора командовал 119 стрелковым полком и попал в окружение. Хотя часть полка вышла из окружения и даже сохранили знамя, но заслуги командира в этом не было. К своим он вышел в одиночку, объяснив это тем, что отдал приказ выходить мелкими группами, и при попытке прорыва его группа вся погибла, нарвавшись неожиданно на фашистов. В этом бою Афанасьев был легко ранен, но сумел оторваться от противника и перейти линию фронта.

Вот здесь первая загадка. К нашим майор вышел на двое суток позднее своего полка. Особый отдел его проверил и вроде бы поверил, но почему после этого приключения Афанасьев получил лишь должность командира батальона в другом полку? Вторая загадка состоит в следующем. В 1942 году во время боя тяжёлый снаряд попал в землянку штаба полка. Командир полка и его заместитель были убиты, и Афанасьев как старший по званию принял на себя командование. Вскоре после боя он послал разведку и нащупал слабое место в обороне противника. Самостоятельно принял решение о наступлении. За такое самовольство Афанасьева вполне могли расстрелять, но поскольку ему удалось не только прорвать линию фашисткой обороны, но и захватить районный город, в котором, правда, практически не было немецких войск, то он получил Орден Боевого Красного Знамени. Этот поступок майора так понравился нашему генералу, что он взял Афанасьева к себе и с тех пор они неразлучны.

­ -Что же вам здесь не нравится? - ­ спросил её Генрих.

­- Почему он так рискнул. Ведь разведка сообщила ему только о слабом месте на переднем крае. Немцы могли сделать это специально, чтобы заманить полк в ловушку. В том же райцентре у немцев вполне мог оказаться мощный резерв. Это была настоящая авантюра. А с другой стороны, если предположить, что Афанасьев их агент, то они могли пойти на это с целью обеспечить ему дальнейшее продвижение по службе.

­ -А кто другой ваш подозреваемый? -­ спросил Михаил.

­- Скорее, подозреваемая. Хельга Тамм. Личный секретарь генерала. Вместе с ним с 1941 года. Эстонская комсомолка. Служила в Отдельном Добровольном Эстонском корпусе.

Увидев вопрос в глазах молодёжи, Пелагея Дмитриевна объяснила:

­- Это корпус Красной Армии, состоящий из эстонских коммунистов и комсомольцев, который почти полностью погиб в 1941 в боях у Ваарсомяге.

­ -И почему вы подозреваете её? ­ - спросил Генрих.

­- Тоже выходила из окружения и тоже в одиночку. Сразу отвечу на другие ваши вопросы. По архивным данным проверить её жизнь в юном возрасте не удалось. Архив был уничтожен при пожаре в 1941 году. Городской квартал, где она жила, и школа были разрушены во время войны. Никаких людей, хорошо знавших её до 1941 года, пока найти не удалось. Нашли нескольких людей, учившихся с ней в одной школе, но, к сожалению, не в одном классе. Когда им показали её сегодняшние фотографии, они не дали чёткого ответа. Может быть, она, а может, и нет, во всяком случае очень похожа.

­- Что бы нам предпринять? ­ - спросила Зоя.

­- Я уже, как говорится, на свой страх и риск взяла под контроль почту генерала и двух других наших подозреваемых. Но даже если мы перехватим шпионскую посылку, не так легко будет определить автора. Секретарша генерала иногда отправляет посылки по поручению самого генерала. Так что нам надо придумать какой-то хитрый ход, ­ ответила Пелагея Дмитриевна.

На некоторое время в комнате наступила полная тишина. Затем Михаил слегка вздрогнул и сказал:

­- Мне пришла в голову одна мысль. Не знаю, правда, как вы к ней отнесётесь.

­- Рискни высказать её вслух, ­ по-дружески усмехаясь, - разрешил Генрих.

­- Если сделать наблюдение за помощниками генерала несколько понаглее. С тем чтобы если кто-то из них является вражеским агентом, то обнаружил бы его, ­ - начал рассказывать Михаил.

­-  А что дальше? - ­ спросила Пелагея Дмитриевна, ещё не понимая замысла Михаила.

­- Анализируя обстановку, агент поймёт, что он, по крайней мере, под большим подозрением, если вообще не провален. Вывод один ­ надо уходить. И тут на помощь приходим мы как группа, присланная из центра, для спасения ценного агента. Мы похищаем его и увозим на дачу, где он должен дожидаться, когда будет всё приготовлено для перехода границы. Затем мы оставляем его одного. Если он на самом деле вражеский агент, то на самом деле будет дожидаться новых документов и плана побега из СССР. Если же он честный человек, то постарается убежать и связаться с КГБ. Жаль, конечно, что эту операцию мы можем осуществить только с двумя помощниками генерала, но никак не с ним. Но, с другой стороны, если помощники окажутся честными людьми, то получится, что предатель ­ генерал. А зная это точно, мы сможем его на чём-нибудь поймать.

­- А что, по-моему, план неплохой,- ­ сказала Зоя.

­- Мне тоже так кажется, -­ поддержал её Генрих.

­- Ну что же, как говорится, на безрыбье и рак рыба, ­ - сделала заключение Пелагея Дмитриевна.

Благодаря участию отчаянных ветеранов «Смерша», операцию провели на редкость ловко, хотя сорвись её рисковый сценарий, ветеранам пришлось бы сидеть не на лавочках Тверского бульвара, а на жёстких тюремных нарах. Но на лавочках им сидеть уже порядком надоело, они с грустью вспоминали ушедшие дни и поэтому предложение Пелагеи Дмитриевны немного развлечься встретили с энтузиазмом молодых щенков, которых ведут на прогулку из надоевшей душной квартиры.

Пожилой человек с трудом поднимается по лестнице, затем останавливается на лестнице и достаёт ингалятор.

­ Астматик, наверное, ­ подумала Хельга, секретарь генерала. ­ Не повезло ему. Лифт сломан.

Когда она поравнялась с астматиком, тот ловко прыснул из ингалятора ей в лицо. Хельга моментально отключилась. Тут же появились два санитара в белых халатах с носилками. Бережно уложив на них Хельгу, они аккуратно спустились, где у подъезда их уже ждала машина скорой помощи. Астматик быстро последовал за ними, по пути остановившись на первом этаже, он за несколько секунд починил сломанный лифт. Аналогичная операция была проделана и с Афанасьевым. К удивлению контрразведчиков, реакция после пробуждения на дачах, куда их отвезли, была почти одинаковой. Немного повозмущавшись о том, что их приняли за шпионов, оба как бы согласились с этим и с аппетитом позавтракали. Такое их поведение немного всех смутило, но решили действовать по задуманному сценарию до конца. Вскоре, как было и задумано, их оставили одних, наблюдая за дачами с некоторого расстояния. Через двадцать минут Афанасьев уже перелазил через соседский забор, а ещё через два часа был на квартире у своего друга генерала. После чего оба они отправились на площадь Дзержинского в центральное управление КГБ. Хельга же и к концу дня бежать никуда не собиралась.

Вечером Михаил и Генрих навестили её, представившись сотрудниками американского посольства, рассказали ей, что завтра они переправят её в посольство, а затем в дипбагаже отправят в США. Они объяснили Хельге, что так резко с ней поступили, чтобы выдернуть из-под наблюдения советской контрразведки и что сразу в посольство её отвезти они не могли. Михаил опасался, а что, если она работает не на ЦРУ, но всё вроде прошло удачно, потому что в конце разговора Хельга улыбнулась и рассказала им свою тайну. Оказывается, у неё есть маленькая однокомнатная квартирка в хрущёвке на окраине Москвы, оформленная на другое имя, где она могла бы отсидеться некоторое время в случае опасности, там же и хранятся копии собранных ею материалов. Она предложила их забрать, что и было сделано. Утром они выехали с дачи. Как рассказали Хельге, они свернут в проходной двор, далее она должна выбежать на соседнюю улицу, где её уже будет ждать машина американского дипкорпуса. Но вместо проходного двора машина на полной скорости выскочила на площадь Дзержинского и свернула к воротам здания соседнего с Центральным детским миром. Ворота тут же открылись, так как ещё вчера вечером Пелагея Дмитриевна явилась к заместителю председателя КГБ с материалами дела и с повинной головой. Отругав её хорошенько за самоуправство, он прочитал материалы и расцеловал за проделанную работу. Так закончилось второе дело педагогов-контрразведчиков.

Дело №3 “Неполный стаж”

Закончился учебный год. Михаил и Зоя решили отправиться в отпуск в Крым и хорошенько отдохнуть от всех своих учебных и детективных дел. Санаторий министерства образования, куда они получили путевки, во всем располагал к приятному беззаботному отдыху. Любезный и знающий свое дело персонал, уютные комнаты и прекрасные соседи по корпусу, коллеги по профессии. Теплое море, экскурсии по историческим местам Крыма, а по вечерам игры в шахматы, шашки и биллиард. Все это не просто успокаивало, а даже как-то убаюкивало нервную систему. Часто по вечерам, когда игры надоедали, отдыхающие вели неспешные беседы на различные темы. Обсуждали и различные методы воспитания и образования поскольку почти все здесь являлись учителями, говорили о политике, вспоминали войну и многое другое. Как-то зашел разговор о различных таинственных случаях. Михаил и Зоя тоже принимали участие в разговоре, правда не пытаясь рассказывать о своих приключениях, а используя в разговоре прочитанное из книг. Впрочем, большинство рассказчиков тоже пользовалось прочитанными или услышанными от других загадочными случаями.

-А я вот действительно был свидетелем непонятного случая - начал как-то рассказывать директор одной из новосибирских школ - У нас в школе был учитель математики. Он проработал в школе 39 лет и хотел уйти на покой отработав свой сороковой год. Даже мечтал какой закатит банкет по окончании своего сорокового года. Он пришел на торжественную линейку на первое сентября. Был как обычно веселым, а затем к концу мероприятия стал вдруг каким-то мрачным, а на следующий день второго сентября принес заявление с просьбой уволить его по собственному желанию, сославшись на плохое самочувствие. Мы с завучем как могли пытались уговорить его. Сказали, что если он действительно плохо себя чувствует, то может отдохнуть пару недель. Но учитель был непреклонен.

-Но и в чем же здесь тайна? - спросил кто-то из отдыхающих.

-Слушайте дальше - продолжал рассказчик - После окончания первой четверти меня пригласили в Новосибирск на областное совещание директоров школ. И там от одного знакомого коллеги я узнал, что ушедший из нашей школы учитель поступил на работу к нему, объяснив свой уход из нашей школы разногласиями со мной и завучем. Но, поверьте, ничего такого и близко не было. Чем хотите могу поклясться.

На этом рассказчик закончил свой рассказ. Большинство слушавших, судя по выражениям их лиц отнеслось к этому рассказу с сомнением, но Михаил за две недели достаточно узнал рассказчика и поэтому поверил в его рассказ.

-А как скоро он устроился в новую школу - спросил он у директора.

-Ровно через неделю, 8 сентября. Вот и удивительно. И, поверьте, никакой даже мелкой ссоры между нами не было - с волнением закончил директор.

Через две недели Михаил и Зоя вернулись домой и рассказ директора как-то само собой забылся. Чтобы вскоре вновь напомнить о себе.

Шел учебный год. Было воскресенье. Учителя отдыхали после героических сражений с лоботрясами и невеждами. Проснулись они поздно, и уже проснувшись нежились в постели. Наконец Михаил, встав и одев тренировочный костюм спустился вниз за газетами. Вернулся он, держа в руках письмо.

-Письмо от нашего друга директора, с которым мы отдыхали в Крыму – сказал Михаил, обращаясь к Зое

Он начал читать письмо вслух, внезапно его лицо потемнело. В письме говорилось о том, что загадочный учитель, про которого им рассказывал директор, убит. Самым потрясающим в этом случае было то, что на стене в квартире убитого были написаны кровью какие-то японские или китайские иероглифы.

-Что скажешь по поводу этого? – сказал Михаил, обращаясь Зое

-Хочешь поехать и поучаствовать в расследовании? – спросила его Зоя

– Да кто нас допустит? Знакомых у меня там в милиции нет и к тому же сейчас середина учебного года – ответил Михаил

-Да я тоже думаю, что они справятся на это раз без нас –, согласилась Зоя, ласково целуя его в щеку. - Хватит с нас приключений пора пожить спокойной жизнью. К тому же скоро жильцов в этой квартире будет больше…

-У тебя нашелся кто-то из родственников? – взволнованно спросил Михаил

Он знал, что Зоя сирота.

-В какой-то мере… – со смехом ответила Зоя – это будет наш общий родственник. Я беременна.

Михаил взял её на руки и закружил.

* * *

С тех пор прошло около двух месяцев. И однажды, тоже в воскресенье, к ним в дверь позвонили. Михаил открыл дверь. На пороге стоял подтянутый седоволосый мужчина.

-Здравствуйте! Простите вы Михаил? – вежливо спросил мужчина

-Да - ответил он

-Я генерал-майор милиции, Волков Сергей Петрович, начальник ГУВД N…. области…..

Мужчина показал удостоверение.

-Проходите -пригласил его Михаил - Зоя приготовь нам кофе. К нам гость пришел.

-Понимаете у меня к Вам очень большая просьба - сказал генерал, выпив предложенный ему кофе – Дело в том, что у нас в городе совершены два убийства и оба они получили громкую огласку.

-Мне известно только об одном – ответил Михаил

-Да, второе произошло через два месяца после первого. Первым был школьный учитель, вторым пенсионер, бывший работник оборонного завода. Впрочем, в молодости он тоже работал школьным учителем – сказал генерал

-Это уже любопытно – сказал Михаил

-Ещё их объединяет совершенно одинаковая картина убийства. Один точный удар ножом в сердце и надпись иероглифами на стене.

-Кровавыми иероглифами – сказал Михаил

-Почему кровавыми? Они просто написаны красной тушью, но, к сожалению, разнеслась народная молва, что надпись сделана кровью убитых и это сильно тревожит общество – сказал генерал – За два месяца мы не добились никаких результатов и решили обратиться за помощью к вам. В МВД о вас ходят легенды.

-Очень прошу помочь нам в этом деле – Сергей Петрович посмотрел на Михаила и на Зою. Она едва заметно кивнула.

-Хорошо - сказал Михаил – Как говорят в зарубежных фильмах мы берем это дело.

Генерал не удержался, вскочил и пожал Михаилу руку, а Зое поцеловал ладонь.

-Да, погодите вы мы еще далеки от раскрытия – рассмеялся Михаил – лучше скажите, что уже известно по делу. Удалось ли прочитать надпись?

Генерал вздохнул.

-Мы привлекли знатоков китайского, японского, корейского языков. Но, к сожалению, мнение у всех одно. Эти иероглифы какая-то белиберда, бессмысленность. Они ничего не означают ни в одном из восточных языков. Это как маленькие дети, когда коверкают язык, представляя, что говорят на каком-то чужом языке. Мы уже думаем не сумасшедший ли написал их. Или это сделано с целью запутать следствие.

-Фото надписей у вас с собой? - спросил Михаил

-Да – сказал генерал и достал фотографии

Михаил и Зоя некоторое время разглядывали фотографии.

-Нет, это несомненно какой-то язык. Смотрите несколько иероглифов повторяются в обоих надписях. Текст надписей разный, но самое интересное, что кому-нибудь они наверняка адресованы. Иначе зачем было писать – сказал Михаил

-А есть ли следы ограбления - спросила Зоя

-Деньги и ценные вещи на месте - сказал генерал - обыск если и был сделан, то очень аккуратно, никаких внешних следов нет.

-Погибшие были знакомы? - спросил Михаил

-Насколько нам удалось установить, нет.

-А еще что-то есть? - спросил Михаил

-Только два любопытных факта из жизни первого погибшего. По документам родился он в Рязанской области в поселке Курша-2, который в 1936г, сгорел в страшном лесном пожаре, погибло более 1000 человек. Так что проверить его детство мы не можем, но я думаю это и лишнее. Коломенский педагогический институт он действительно окончил. Тому есть свидетели. Второй интересный факт, который, возможно, вас заинтересует. Покойный был холостяком, хотя, еще будучи студентом 2 курса собирался жениться. В институте у него была невеста. По рассказам однокурсников они и часа жить не могли друг без друга и вдруг внезапный разрыв. Кстати, она и сейчас не замужем и замуж никогда не выходила. Мы попытались выяснить у неё причину того давнего разрыва, но она просто сказала нам что это не нашего ума дело. Вот так

-А что известно о втором? - спросила Зоя

-Второй, как я уже говорил, бывший педагог, учитель истории, заочно кончил политехнический институт, работал в оборонке, женат, был убит, когда жена сидела с внуками на квартире сына – ответил генерал.

-А что с местом рождения? - резко спросил Михаил

-Да у вас чутье, извините, как у хорошей охотничий собаки – засмеялся генерал –место рождения город Ташкент, тот его район, который был разрушен начисто землетрясением 1966 года – продолжил он уже серьезно

-Паспорта у обоих? - спросил Михаил

-Паспорта настоящие, не фальшивка.

Они задали генералу ещё несколько вопросов по делу, потом поговорили ещё с полчаса на разные темы, чтобы лучше знать друг друга, попили кофе с тортом, и генерал отправился восвояси, взяв с них обязаннее приехать в ближайшее время к нему и заняться расследованием. После ухода генерала Михаил неожиданно впал в задумчивость.

Рассматривая фотографии надписей, Зоя вдруг сказала:

-А помнишь, как Пелагея Дмитриевна рассказывала про войну с японцами и при этом упоминала, что у якудза – японской мафии существовали свои собственные иероглифы. Может эти иероглифы и были написаны такими же иероглифами.

-Да это, пожалуй, неплохая мысль – согласился Михаил - поедим навестим старушку.

Пелагея Дмитриевна очень обрадовалась их приезду. Соблюдая приличие, Михаил и Зоя говорили о разных повседневных вещах. Но ветеран смерша пристально посмотрела на них и сказала:

-А ну колитесь зачем вы на самом деле приехали

Они рассказали ей всю суть дела. Посмотрев фотографии, Пелагея Дмитриевна сказала:

-Что же может быть это и якудза… Попробуем узнать.

Она позвонила по телефону и договорилась о встрече. Через час они уже входили в хрущевскую пятиэтажку. На третьем этаже они остановились, и Пелагея Дмитриевна позвонила. Дверь открылась и на пороге появился пожилой японец. Он вежливо поклонился им, они ответили тем же. А дальше, к их огромному удивлению, японец и Пелагея Дмитриевна крепко обнялись, хлопая друг друга по спине. Это, по-моему, было совсем уже не по-японски.

Японец пригласил их в свою квартиру. Это было скорее жилище европейца, чем японца. Но в ней было несколько японских вещей. Две вазы с восточным рисунком, несколько картин с японскими мотивами, а на ковре висел самурайский меч.

На лице японца с левой стороны был заметен длинный шрам. Мы с Зоей, увидев шрам, невольно перевели взгляд на меч. Японец, поймав наш взгляд, глянул быстро на Пелагею Дмитриевну и оба к нашему удивлению быстро расхохотались.

Позднее, когда мы сидели за столом и все угощались водкой за неимением у японца саке. Конечно, кроме Зои. Японец рассказал, (кстати, по-русски он говорил свободно лишь с небольшим акцентом), что рану эту ему нанесла Пелагея Дмитриевна, но, не самурайским мечом, а большим армейским черпаком. Японец, бывший якудза, был приговорен к смертной казни, затем его помиловали, заставив служить в диверсионной группе.

Будучи заброшенной в наш тыл, группа напала на важный узел связи. В этом-то бою и произошёл поединок бывшего якудзы с Пелагеей Дмитриевной после которого японец проникся к ней таким уважением, что после госпиталя согласился служить под её началом, а через несколько лет за огромные успехи получил первое советское офицерское звание.

В настоящее время бывший якудза является майором Советской Армии в отставке Львом Петровичем Федоровым. Японское имя он поменял в свое время на русское. Внимательно поглядев на фотографии надписей, Лев Петрович покачал головой.

-Нет это определенно не иероглифы якудза – сказал он, откладывая в сторону фотографии

-Ну что же будем искать дальше – с огорчением сказал Михаил - Как же жаль, что рядом нет Генриха, когда наконец закончиться его загранкомандировка…

Они попрощались с бывшим якудза и уже собрались уходить, когда Зоя покраснела и наклонившись к Пелагеи Дмитриевне что-то сказала ей на ухо. Пелагея Дмитриевна широко улыбнулась и сказала Льву Петровичу:

-Зоя спрашивает, а действительно у якудза есть татуировка огромного дракона.

Японец снял пиджак и рубашку. Зоя остолбенела. Во всю грудь якудза красовалась морда ужасного красного дракона. Якудза гордо повернулся спиной. На спине помещался не менее грозный хвост.

-Ну что удовлетворила своё любопытство? – смеясь спросила её Пелагея Дмитриевна.

Японец, видя еще более раскрасневшиеся красивое личико Зои, тоже расхохотался. В общем расстались они добрыми друзьями. Но, к сожалению, это никак не приблизило их к разгадке дела.

От бывшего якудзы они вышли очень разочарованные. Надежда за что-нибудь зацепиться оборвалась. Только знакомство с интересным человеком и возможность увидеть татуировку настоящего якудзы слегка смягчила неудачу. Решив немого подышать свежим воздухом, они пошли пешком. Шли молча. Говорить не хотелось. И вдруг Пелагея Дмитриевна засмеялась. Зоя и Михаил недоуменно глянули на ветерана смерша:

-А вы знаете у меня есть не только знакомые японские бандиты, но и китайские. У них вполне могут существовать свои иероглифы. На днях я постараюсь связаться с одним из них. Это бывший китайский бандит – хунхуз. Во время войны он добровольно стал сотрудничать со смершем.

Но через два дня Пелагея Дмитриевна пришла к ним с печальным видом.

-К сожалению мой бывший соратник убит.

-Как убит? -воскликнула Зоя

-На своей квартире. Ножом. Много крови. Но два существенных отличия, нет никаких иероглифов, и убийца лежал мертвый рядом со своей жертвой. Мой китайский друг постоял за себя. Смертельно раненый он сумел мясорубкой проломить голову своему врагу.

-Странное орудие он выбрал для самообороны. Сразу видно восточное происхождение – с удивлением заметил Михаил

-Да нет. Дело вовсе не в восточном происхождении. Просто убийца на него напал, когда китаец собирался делать пельмени и если бы он выждал, когда китаец привернет мясорубку к столу ему бы удалось уйти от расплаты -сказала Пелагея Дмитриевна - Хотя сомневаюсь. Этот человек мог убить врага даже плюшевым мишкой, моя школа – помолчав добавила она

-А личность убийцы удалось установить? – спросила Зоя

-Насколько мне известно, да. Это тоже китаец. Рабочий из золотодобывающий артели – ответила Пелагея Дмитриевна

-И по какой причине его убили? Что думает милиция. Ограбление? - спросил Михаил

-Золото было у убийцы около 1,5 килограмма в самородках. В квартире убитого никаких ценностей не было. Да и насколько я его знаю, мой китайский друг никогда бы не связался с нелегальной золотодобычей – сказала Пелагея Дмитриевна

-Да снова одни загадки… – задумчиво произнесла Зоя

Еще через два дня ветеран смерша буквально ворвалась к ним в квартиру словно штормовой ветер.

-Там всё напутали. Мой друг жив. Он всего лишь тяжело ранен и уже пришел в себя. С ним уже можно будет поговорить – с восторгом двенадцатилетней девочки, которую пригласили на первое свидание, выпалила Пелагея Дмитриевна.

Через некоторое время друзья уже были в палате больного, попасть в которую им помогло активное размахивание своими удостоверениями.

-Здравствуй Полюшка. Давно не виделись -тихо сказал китаец, увидев Пелагею Дмитриевну.

-Как же ты пропустил удар? - спросила в свою очередь ветеран смерша

-Да не ожидал я от него такого, не разглядел в нем зверя. Привязался он ко мне, чтобы я показал ему в тайге свою плантацию женьшеня. Знает, что она у меня есть. Лечил я его когда-то. И денег никаких с него не взял. Много золота предлагал, а я не согласился. Тогда он рассудок совсем потерял и сзади в спину меня ножом и махнул. Но ничего, я ему тоже успел сдачи дать -усмехнулся китаец.

-Как ты себя чувствуешь? – спросила Пелагея Дмитриевна

-Да как после гриппа - вновь усмехнулся китаец

-Да ты не шути, Василий, может тебе какое импортное лекарство нужно, ты только скажи! – строго сказала ветеран смерша

-Моё лекарство вот -кивнул на тумбочку китаец - Настойка женьшеня, племянница принесла. Больше ничего и не надо. Через неделю увидишь, встану на ноги – ответил бывший хунхуз -Помнишь тот бой. Девять путь во мне тогда засело. В хирургию не хотели брать, говорили сразу в морг надо. Чего говорят его туда-сюда таскать. Да спасибо, ты настояла – китаец вновь тихонько засмеялся

-Чем ты мне нравишься Вася, что никогда не унываешь – засмеялась в свою очередь Пелагея Дмитриевна

-Как Василий Теркин – сказал китаец

-Да поэтому тебя Васей и прозвали -согласилась Пелагея Дмитриевна

-Ладно - вдруг став серьезным сказал бывший хунхуз - чувствуется у вас ко мне какое-то важное дело

-Да Василий… – и Пелагея Дмитриевна рассказала ему всю суть дела

Китаец очень внимательно рассмотрел обе кровавые надписи и сказал:

-Да у хунхузов была своя система иероглифов, но это не она. Это что-то другое.

И так наших друзей опять постигла неудача. Они снова оказались словно в тайге без компаса, к тому же все небо было затянуто плотными облаками. От пристального рассматривания снимков у всех уже заболели глаза. Вдруг Михаил резко поднялся с дивана.

-Тебе что-то пришло в голову? – спросила его Зоя

-Знаешь мне эти иероглифы что-то напоминают, в глубине моей памяти кажется есть что-то такое. Но моя память не связывает их нес Японией, ни с Китаем – ответил Михаил

-А с чем их связывает твоя память? - спросила Зоя

-Ни с чем, а с кем. С одним моим другом одноклассником. Он занимается археологией – ответил Михаил - надо ему позвонить и договориться о встрече

Следующим утром они встретились и Виктор, товарищ Михаила, внимательно изучив снимки, сказал:

-Это не иероглифы. Это вавилонская клинопись. Откуда это у тебя?

Михаил рассказал ему, не назвав города, в котором всё это произошло.

-Ты можешь перевести что здесь написано? – спросил он друга

-Боюсь так сразу не смогу. Дай мне время до завтра – ответил Виктор

На следующий день археолог приехал к Михаилу и Зое.

-Вот получите перевод ваших посланий – сказал он доставая из портфеля листок – Пришлось немного попотеть. Здесь был применен как бы особый диалект. Так что с вас большой кусок торта - сказал Виктор, зная, что Михаил очень любит сладкое и у него в холодильнике всегда есть какой-нибудь торт.

-Да не вопрос - сказал Михаил - Показывай, что у тебя из этого получилось

– Первая надпись звучит примерно так: “смерть неминуемо настигнет забывшего свой долг”, а вторая: “забывшие долг отомстят убийцам своих друзей”.

-Да теперь картина в общем-то ясна – сказал Михаил – осталось дело за малым. Какой долг нарушил первый убитый и кто свел счеты с его убийцей? И кому адресована надпись на месте второго убийства?

-А главное почему обе надписи сделаны вавилонской клинописью? – почти хором добавили Зоя и Виктор

-Да вот это безусловно загадка ещё та… - задумчиво сказал Михаил -Расскажи мне как можно больше о древнем Вавилоне - попросил Михаил

Виктор рассказал всё, что знал об этом древнем царстве. Весь дальнейшей вечер Михаил провел в задумчивости, отвечая невпопад на реплики Виктора и Зои и совсем не притронувшись к так любимой им “Праге”. Спустя 2 дня Михаил уже был в городе N в гостях у генерала, а ещё через три дня сидел на скамейке в глубине городского парка, ожидая встречу, которая для него вполне могла оказаться роковой.

Два дня назад Михаил дал объявление в местной газете. Оно звучало так: ищу японскую книгу и дальше шла вавилонская клинопись, имитирующая японские иероглифы, и гласила: “Забывший свой долг остался в одиночестве.” Дальше следовал номер телефона, установленного на конспиративной милицейской квартире.

Михаил приготовился к долгому ожиданию, но звонок раздался уже через день. Человек в трубке не представившись сказал: “Завтра 20-00 городской парк. Третья скамейка от фонтана с правой стороны. В правой руке у вас свернутая газета”. И положил трубку, как только Михаил ответил: “согласен”

Звонок отследили. Он был из телефона-автомата рядом с тем же городским парком. И вот теперь Михаил сидел и ждал. Генерал уговаривал его не ходить на встречу, предлагал заменить его одним из своих сотрудников, говорил, что это опасно. Но Михаил пошёл сам так как знал, что на встречу, придет человек не простой и хотя он не страдал высокомерием, но понимал что простому сотруднику угро тут возможно не справиться, здесь нужен человек с его богатым опытом.

Человек в сером костюме появился возле лавочки словно ниоткуда, хотя Михаил постоянно наблюдал за окрестностью. “Вот это класс” – сразу оценил Михаил

– Весь парк оцепили милицией и в газете у вас завернут электрошокер – вместо приветствия сказал незнакомец - Но вы ведь не из милиции и хотите со мной поговорить, я вас правильно понял – с легкой усмешкой продолжил он

Незнакомец присел рядом.

-Что вы хотите знать? - спросил незнакомец

-Это вы убили…? - Михаил назвал фамилию второго убитого

-Да я – спокойно ответил незнакомец

-За то, что он убил вашего друга? - спросил Михаил

-Да - опять коротко ответил Михаил

Они немного помолчали.

-Я думаю вы хотите узнать всю историю – первым нарушил молчание незнакомец

-Да – копируя незнакомца ответил Михаил

-Тогда слушайте. Но мой рассказ по понятным причинам будет коротким. Я и двое убитых, члены так называемой древней вавилонской организации “Просветленных”. Цель “Просветленных” добиться господства над всем остальным миром, не брезгая для этого никакими средствами. Для этого нас внедрили в разные слои общества. Меня и моего погибшего друга отправили в школу. Так как обрабатывать молодые души легче всего, а мы ещё были и специально обучено этому. Но я и мой друг отошли от “Просветленных”. Друг поплатился жизнью. Я отомстил за него и обставил это очень глупо. Оставив надпись. Но он был моим лучшим другом, и я был в сильном гневе. Обещаю других таких негодяев в дальнейшем убивать тихо и незаметно, не создавая паники в обществе и не доставляя хлопот нашей доблестной милиции.

Закончив эту речь, незнакомец поднялся, легонько ткнул Михаила пальцем и спокойным шагом двинулся по парковой аллее. Михаил, как и четверо сотрудников милиции участвующих в оцеплении парка, через полчаса пришел в сознание, не испытывая каких-либо болей в теле. Дальнейшие поиски незнакомца ничему не привели. Через неделю в местной газете появилась статья о том, что пойман убийца, оставивший кровавые надписи.

Это по словам газеты, был сумасшедший, сбежавший из психбольницы и теперь, он снова возвращен на место и помещен под более строгий надзор. Участвующие в его поимке были вознаграждены. В число награжденных попал и Михаил. А еще через месяц на имя Михаила пришла бандероль. В ней нимало не много лежал старинный золотой кубок вавилонской работы.

Дело №4 “Тайна гипнотизёра”

Со временем последнего расследования прошло полтора года и наши учителя вели всё это время относительно спокойную жизнь. Они решили, что хватит с них криминальных проблем. Для этого в конце концов существует милиция. К тому же у них имелись и свои дела.

Зоя благополучно родила мальчика, которого назвали Виктором. Михаил готовился защищать докторскую диссертацию по движению декабристов. Но как говориться человек предполагает, а бог располагает. Однажды вечером к ним пришел Генрих и рассказал такую историю.

Пожилая учительница вела урок истории, но вместо того, чтобы рассказывать Европейскую историю средних веков начала рассказывать историю древней Греции, которую проходят в пятом классе. Ученики седьмого класса были в полном недоумении. Учительница знала свой предмет великолепно и почему она решила вернуться на два года назад по школьной программе было для всех загадкой.

Первый раз такой забавный урок остался почти незамеченным. Ученики любили свою учительницу и жаловаться не стали. Но это вскоре повторилось еще два раза и тогда это уже получило огласку. Директор школы, бывший её ученик, очень уважал Веру Степановну и мягко поговорил с ней, предложив отдохнуть пару недель. Учительница сама себя, говорила, что не знает как это у неё происходит. Но приняла предложение директора взять небольшой отпуск. А уйдя в отпуск она через три дня умерла от инфаркта.

-Инфаркт был настоящий? – спросил Михаил

-Да – ответил Генрих

-Тогда непойму в чём здесь загадка? – удивленно спросил Михаил

-Все вроде бы чисто, за исключением маленького пустяка… – сказал Генрих

-Какого? -заинтересовалась Зоя

-В день смерти к учительнице приходил мужчина лет сорока, несколько восточной внешности и пробыл у неё больше часа – рассказал Генрих -Учительница жила одна. Родственников у неё нет, как и особо близких друзей. Заходили в гости обычно только бывшие ученики.

-А почему незнакомец не мог быть бывшим её учеником? – спросила Зоя

-Ну во-первых бывшие ученики всегда приходили с цветами и конфетами. Этот же бы с пустыми руками и самое главное, выйдя из подъезда он с такой злобой посмотрел на окна учительницы, что у старушек, сидевших на скамейке у подъезда, по их словам, ноги замерзли, хотя сидели они вполне солидным коллективом.

-Это уже интересно – задумчиво сказа Михаил – А она за последний год выезжала куда-нибудь из города?

-Да, полгода назад она ездила отдыхать в санаторий – ответил Генрих

-И еще один вопрос – сказал Михаил – Нет ли среди её бывших учеников какого-нибудь выдающегося человека. Например, крупного ученого или государственного деятеля?

-Мне неизвестно о таком, а что тебе пришло в голову? – удивленно спросил Генрих

-Постарайся разузнать об этом. Хотя, честно говоря, даже если кто-то из её бывших учеников и является таким лицом всё равно у нас нет больших оснований считать всё произошедшее преступлением – закончил Михаил.

Генрих пришел через три дня. Он был сильно взволнован:

-Что случилось? – в один голос спросили его Зоя и Михаил

-Ты узнал, что она учила шестерых академиков оборонной промышленности, плюс всё нынешнее руководство страны и через неё враждебная разведка решила подобраться к “ним” – уже с иронией продолжил Михаил

-Никаких известных людей она не учила – ответил Генрих

-Тогда почему ты так взволнован? – спросила Зоя

-Дело в другом – ответил Генрих - Вы ведь знаете, что мы с начальником железнодорожной милиции большие приятели. Так вот захожу я вчера к нему, а у него на столе фотография человека лет сорока, восточной внешности. Умер в поезде, по дороге от нас. Документов при себе никаких вот и прислали к нам на опознание. Я у него попросил фото и бегом к старушкам на лавочке. Те сразу и опознали.

-Вот это уже интересно – быстро сказал Михаил

-А какова причина смерти?

-Инфаркт, как и у старушки-учительницы – ответил Генрих

-Нужно поговорить с его соседями по поезду, а для это придется обратиться к нашим старым друзьям из областного МВД. Ведь кажется они нам немного обязаны. -подвел итог Михаил

Начальник областного Угро без колебаний дал добро на расследование. Во-первых, в прошлый раз учителя-детективы ему здорово помогли. Во-вторых, он не видел пока в данном происшествии каких-либо следов преступления. Мало ли в конце концов людей после сорока лет, которые умирают в поездах от инфаркта.

Соседом покойного был некто Владимир Сергеевич Нефедов, проживающий в соседнем областном центре. Нефедов работал художником-оформителем в областном дворце культуры. Ни в чем предосудительном замечен не был. Женат. Имеет двоих детей. Единственная тень – дает платные уроки рисования, но в общем-то с точки зрения Михаила, если ученики готовы платить, то почему бы ему этим не заниматься, тем более как художник и как педагог Нефедов по всем отзывам прекрасный. Внешне живет вроде бы по средствам. “Волги” и дачи на чёрном море не имеет.

Словом по всем статьям честный советский интеллигентный человек. Ни одной молекулы криминала вокруг. Но когда Михаил работал в Интерполе, его не зря называли “Угорь”. Эта рыба кроме необыкновенной изворотливости считается еще и самой чуткой к различным запахам. Учёные говорят, что морской угорь способен почувствовать одну молекулу вещества в кубометре воды.

И здесь Михаил почувствовал эту молекулу, но, к сожалению, никак пока не мог понять, где она точно находиться. Через одного отставного полковника милиции, который, выйдя на пенсию, решил заняться живописью и для этого брал уроки у Нефедова, Михаил записался на уроки к художнику, отрекомендовавшись отставным военным. Он уже три раза ездил на уроки рисования, познакомился с другими учениками, но никакого прогресса в расследовании не наступило. Удача пришла лишь на четвертом уроке и пришла совершенно неожиданно.

У Михаила, от постоянных мучительных размышлений, сильно разболелась голова. Он решил уйти, не дождавшись конца урока. Извинившись перед художником, Михаил вышел и пошел к себе на квартиру, которую снимал, решив хорошенько отоспаться. По пути домой он зашел в гастроном чтоб купить бутылку коньяка и использовать её в качестве снотворного.

В гастрономе Михаил встретил полковника, устроившего его на уроки рисования. Они разговорились. Михаил пожаловался на головную боль и показал купленную бутылку армянского коньяка.

-Лучшее лекарство от головной боли – усмехаясь сказал Михаил

-Да не говорите - сказал в ответ полковник, показывая такую же бутылку.

-А не объединить ли нам наши усилия по борьбе с головной болью? – продолжил Михаил

Его предложение было с удовольствием принято, но полковник предложил в качестве места для сражения с головной болью свою квартиру. Михаил согласился. Особенно заманчивым было то, что полковник обещал угостить его солеными грибами. Это была любимая закуска Михаила.

По пути новый знакомый рассказал Михаилу, что головные боли его начали мучить давно, ещё до выхода на пенсию. Потом благодаря Нефедову, он сумел на некоторое время от них избавиться.

-Видите ли у Нефедова есть знакомый врач. Он практикует лечение гипнозом. Специалист – просто волшебник. После одного сеанса месяц никакой головной боли. Жаль, что он переехал в другой город – с сожалением сказал полковник.

-А в какой город вы случайно не знаете? Если он такой чудо-специалист, то я бы съездил полечился. Меня порой так мучаю мигрени – заинтересованно спросил Михаил.

-Не знаю. Разве что Нефедов знает. Хотя вряд ли, ведь он тоже пациент. Викентий Борисович -так зовут врача лечил его от последствий автоаварии. Лучше попробовать выяснить его новый адрес через его бывшую квартирную хозяйку – сказал полковник.

На следующий день Михаил, прихватив с собой эксперта, двинулся по адресу, который указал ему полковник. Это был одноэтажный, довольно большой и красивый дом. Дом и забор радовали глаз свежей краской, бетонная дорожка, с обеих сторон окаймленная георгинами различных оттенков и цветов, вела к четырем ступенькам резного крыльца. Имея в карманах два временных удостоверения, одно от КГБ, другое от МВД и оба просроченных, Михаил был в затруднении, какое из них предъявлять хозяйке дома.

Ведь ордера на обыск у них не было. Эксперт согласился помочь лишь по старой дружбе и в ожидании хорошего ужина с коньяком. Если хозяйка окажется грамотной стервой, то милицию может послать к чёрту. А вот удостоверение КГБ, даже просроченное на людей, обычно производит должное впечатление.

Но все опасения Михаила оказались напрасными. Хозяйкой дома оказалась покладистая женщина. Она без всяких возражений позволила им осмотреть две комнаты, которые снимал квартирант. В одной из них, как пояснила хозяйка был его приемный кабинет, а в другой была его спальня. Они провозились два часа, сняли несколько отпечатков пальцев, но все отпечатки были одного лица хозяйки дома, как потом они выяснили.

-Клавдия Ивановна, а вы убирались в комнатах, после отъезда вашего жильца? – спросил Михаил

-А как же. Конечно убиралась. Полы помыла. Пыль везде протерла. – ответила хозяйка

“Да – подумал Михаил – Если и оставались какие-то следы, то Клавдия Ивановна их убрала…Хотя, пожалуй после настоящего профессионала, если у него конечно есть достаточно времени, следы искать бессмысленно.”

-Скажите Клавдия Ивановна, а никаких вещей после него не осталось? Например, какой-нибудь книги, журналы, пустой бутылки – спросил Михаил

-Нет ничего аккуратный был человек. Собрал всё свое богатство в два больших чемодана, сел в такси и уехал – ответила Клавдия Ивановна – Правда, что интересно два чемодана по размеру были одинаковые, а по весу один намного тяжелее другого.

-Как Вам удалось это заметить? – удивленно спросил Михаил

-Да он в последний момент перед отъездом зачем-то в свою комнату метнулся, а чемоданы на ходу поставил. Меня в это время, Маша, соседка позвала. Я эти чемоданы и отодвинула. Один легкий, а второй будто камнями набит. И когда в багажник таксист стал их ложить, один легко поднял, а со вторым закряхтел - рассказала Клавдия Ивановна.

-Какая вы все-таки молодец – похвалил её Михаил

Хотя это давало пока немного, но было ясно, что у чудесного доктора имеется с собой какой-то тяжелый багаж. Пока Михаил разговаривал с хозяйкой дома, эксперт решив как-нибудь постараться отработать обещанный коньяк, ещё раз тщательно обследовал платяной шкаф в спальне мигранта. И тут его ждала удача. В зазоре между полкой и стенкой шкафа, эксперт нашел крохотный кусочек какого-то материала. Кусочек напоминал обломок иголки, но это была явно не сталь, скорее всего какой-то сплав.

“Ладно, хоть для чего-то я сегодня пригодился”-успокоил себя эксперт, бережно доставая находку с помощью маленького пинцета. Аккуратно положив её в маленькую коробочку, эксперт показал находку Михаилу. Тот, подойдя к окну, достал лупу и стал внимательно рассматривать найденное экспертом. Вскоре его взгляд из задумчивого стал веселым.

-Виктор Петрович, друг ты мой, да тебе цены нет. Знаешь ли ты, что нашел? – обрадованно воскликнул Михаил

-Судя по твоему восторгу бриллиант в сто карат, никак не меньше – с усмешкой и удивлением глядя на него сказал эксперт.

-Больше, намного больше. Это пика с каски оловянного солдатика, причем солдатика старинного и очень редкого. Как сам хозяин её не нашел? Видно, правильно говорят бывает и на старуху проруха. Но скорее всего она не от солдатика отломилась. Это настоящий коллекционер себе бы никогда не простил. Она была среди маленьких деталей для реставрации, и он каким-то чудом её уронил и не заметил – восторженно произнес Михаил

-Ну и что это дает? – с сомнением сказал эксперт

-Не понимаешь, ты, Виктор Петрович. В этом отношении он же маньяк, фанатик. Он может сменить документы, внешность, профессию, но страсти своей не изменит никогда. Поверь мне. Это своего рода болезнь – сказал Михаил.

-А ты сам такой страстью не болен? – спросил эксперт.

-Да есть немного. Благодаря этой болезни и узнал, что представляет собой твоя находка – ответил Михаил.

Проверка документов гипнотизёра, как и, впрочем, ожидалось ничего не дала. Викентий Борисович Бобров, внешне не капли не похожий на чудо-доктора, спокойно проживал в городе Харькове, судя по всему, не думая никуда из него уезжать.

Единственными зацепками для поиска мнимого Боброва была его страсть к коллекционированию оловянных солдатиков, и привычка массировать мизинец левой ладони. Это заметили и художник, и полковник, и хозяйка дома. Видимо у него была травма или заболевание сустава мизинца. Он старался побороть эту привычку, носам себя видимо гипнотизировать не мог.

Зато других гипнотизировал просто любо дорого. Снять любую боль, хоть головную, хоть мышечную для него был сущий пустяк. Гипнозом он владел невероятно. Пришедшего на прием художника Нефедова, он загипнотизировал, дав ему задание проехать за незнакомцем восточной внешности в наш город, проследить за ним, сесть в одно купе (билеты были куплены заранее) и бросить ему в чай маленькую таблетку у которого у того и произошел инфаркт. После возвращения в родной город добрый доктор внушил ему, что последние двое суток они вместе провели на рыбалке, для полной убедительности купив на рынке свежей плотвы и вручив художнику под видом улова.

Многое Михаилу оставалось неясно: почему и куда исчез гипнотизёр, почему он избавился от своего помощника (от хозяйки Михаил, показав ей фотографию убитого в поезде, что этот человек два раза приходил к доктору) и какова цель всех его дальнейших действий.

Так как зацепка, по сути, была всего одна – страсть незнакомца к коллекционированию солдатиков, пришло время вводить в бой тяжёлую артиллерию, а именно Пелагею Дмитриевну. Только её знакомства в КГБ. Только в этой мощнейшей организации с десятками, если не сотнями тысяч внештатных и добровольных сотрудников, а попросту говоря стукачей среди различных слоев общества и было по силу найти гипнотизёра по столь скудным данным, которые имелись у Михаила.

Две недели тяжелая артиллерия стреляла мимо цели. Удача пришла в начале третьей. Один из внештатных сотрудников КГБ, живущий в Москве, обнаружил человека, похожего по словесному портрету на разыскиваемого гипнотизёра. Человек этот толкался среди коллекционеров солдатиков, переходя от одного к другому, увеличенно рассматривая экземпляры, которые предлагали купить или обменять. Он довольно долго не находил ничего для себя интересного, видимо коллекция у него была очень неплохая.

Наконец гипнотизёр нашел достойный экземпляр, не торопясь, купил его и покинув толкучку отправился в метро. Он не полагал за собой слежки, но проверять отсутствие “хвоста” было для него также естественно, как дышать. Если бы за ним шел обыкновенный энтузиаст, решившийся хоть как-то был причастным к могущественному КГБ, или даже рядовой офицер-новобранец, то чудо-доктор слежку и наверняка сумел бы оторваться. Но в этом отношении ему здорово не повезло.

За ним шел Петр Иванович Сомов, подполковник НКВД в запасе. Петр Иванович был поистине гением слежки. К числу придуманных им приемов не была конца. В ходе слежки он быстро менял внешность, походку, сутулясь, или выпрямляясь, меняя даже рост. А чего стояла придуманная им куртка. Её можно было не только носить правильной стороной или наизнанку, а расстегнув ряд пуговиц на подкладке получить еще два цвета. В общем гипнотизёр не ушел от Петра Ивановича, как колобок не ушел от лисы.

Проследив гипнотизёра до квартиры и убедившись, что тот действительно живет в ней, Сомов доложил куда следует. Установили личность подозреваемого.

Владимир Николаевич Кривцов военврач в отставке. Проживал он в этой квартире уже пять лет. Паспорт и военный билет у него были настоящими. Самым забавным, однако было то, что по фотографии Кривцова опознали не только художник Нефедов и квартирная хозяйка, но и сослуживцы по военной части и училищу. А это уже было совсем непонятно. Кто же он? Просто честный человек похожий на гипнотизёра и с таким же хобби или же всё-таки врач.

Решил эту загадку опять гений наблюдений Сомов. Он заметил привычку Кривцова массировать левый мизинец, хотя его сослуживцы этого раньше не замечали. Шли дни. Сомов, по просьбе Пелагеи Дмитриевны, которую он давно знал и очень уважал, не спускать глаз с Кривцова.

Но тот вел спокойную жизнь отставного пенсионера. Ни с кем не встречался, ходил лишь по выходным дням на толкучку, а по будням в библиотеку имени Ленина. Это уже в какой-то мере было интересным. Дело в том, что в библиотеку он ходил почти как на работу. Приходил утром, а уходил ближе к вечеру. Усидчивости гипнотизёра можно было только позавидовать. Выбор литературы, читаемой им, также является загадкой для наших школьных детективов.

Кривцов подробно читал все газеты Ставропольского края, включая районные, а также множество книг по филателии. Ни у Михаила, ни у Генриха и Зои и даже у опытной Пелагеи Дмитриевны не было по поводу этого никаких версий.

-Может он хочет уехать в Ставропольский край и собирать там марки – мрачно пошутил Михаил, когда они, собравшись все вместе обсуждали ход дальнейшего действия.

-Ну да и узнав о твоем увлечении собиранием оловянных солдатиков всю свою коллекцию решил подарить тебе – сказала Пелагея Дмитриевна.

-Это было бы в общем то не плохо – ответил Михаил.

Все присутствующие рассмеялись.

Но вместо того, чтобы уехать в ставропольский край, Кривцов решил улететь в Свердловск. Этот его поступок правда не был такой уж неожиданностью для наших сыщиков. Потому что днем раньше гипнотизёр получил телеграмму из Свердловска, в ней было написано:

“Срочно приезжай. Тяжело заболел брат.”

Никакого брата у Кривцова, судя по анкете не было. В аэропорту гипнотизёра встретил плотный человек, среднего роста, примерно такого же возраста, как и Кривцов. Из аэропорта взяв такси, они поехали, как оказалось на квартиру к встречавшему.

Встречавшего звали Илья Демидович Пастухов. Пастухов является врачом-гомеопатом, практикующим на дому. Как и гипнотизёр он был одиноким и не имел ни тяжело больного брата, ни отменно здоровой сестры. На следующий день, видимо дав какие-то наставления по поводу лечения несуществующего брата, Кривцов улетел в Москву.

Пастухов проводил его в аэропорту и вернулся домой, а через два дня был найден в своей квартире убитым. Убийца нанес своей жертве один точный удар в сердце очень острым холодным оружием, скорее всего стилетом. Таков был вывод судмедэксперта.

Опрос жильцов подъезда, в котором жил гомеопат помог установить один интересный факт. Двое из жильцов видели в тот день лейтенанта милиции. Этого лейтенанта видел, и Михаил, который вел наблюдение за поездом. Но Михаил не придал этому никакого особого значения. Милиционер выглядел настоящим и детектив принял его за местного участкового.

Но как выяснилось в последствии это был не участковый, а у двух лейтенантов милиции, которые были чем-то схожи с незнакомцем, на момент убийства были железное алиби. Посоветовавшись детективы решили разделиться - Михаил остался в городе, решив подробно исследовать жизненный путь убитого Пастухова, а Генрих улетел в Москву, вести наблюдение за Кривцовым.

Надежда Михаила найти какие-нибудь зацепки в биографии гомеопата не оправдались. Он родился жил и учился в этом городе. Надолго Пастухов покидал родной город единственный раз в жизни – когда его призвали на военную службу.

Когда Михаил перелистывал военный билет убитого в его голове вспыхнула какая-то мысль, но не успев как следует разогреться тут же потухла. Детектив еще раз внимательно осмотрел каждую страницу документа. Вроде бы всё правильно, ничего подозрительного. И тут Михаил понял, что его насторожило – номер воинской части.

Такой же, как и у Кривцова. Значит они вместе служили. Хотя Пастухов был сержантом, а Кривцов капитаном. Надо будет установить, используя связи Пелагеи Дмитриевны, что это была за часть и где находилась в то время. Не найдя больше ничего интересного, Михаил вылетел в Москву. В Москве детектива ждал сюрприз.

Ни Генриха, ни Сомова, в Москве не было. Хорошо хоть, что на месте была Пелагея Дмитриевна. Она то и поведала, как принято говорить в русских сказках, Михаилу о том, где остальные члены детективной команды.

Оказалось, что Кривцов не успел, наверное, распаковать чемодан, как ему пришла еще одна телеграмма такого же содержания, как та, что прислал гомеопат из Свердловска:

“Срочно приезжай. Тяжело заболел брат.”

Не везло видимо Кривцову с братьями. Слабые они были здоровьем. Может часто курили или употребляли много жирной пищи…Телеграмма была отправлена из Минска, и Михаил срочно вылетел в Белорусию, попросив Пелагею Дмитриевну достать сведенья о воинской части.

В Минске, Кривцов, как было установлено, встретился с Андреем Леопольдовичем Михасевичем, портным по профессии. Как и свердловский гомеопат, Михасевич жил один, ни братьев, ни сестер у него не было. Задержался в Минске Кривцов на целых три дня. Видимо брат-невидимка здесь требовал куда более серьезного лечения, чем его свердловский предшественник. Вылечив призрака Кривцов вылетел в Москву.

Помня о случившимся в Свердловске все троя – Михаил, Генрих и Сомов остались в Минске, поручив наблюдение за Кривцовым в Москве Пелагеи Дмитриевне и её двум старым друзьям (один из них её соратник, китаец Василий).

Портного берегли как могли. В квартире установили микрофоны, сопровождали его при выходе на улицу, проверили всех его заказчиков, не сводили глаз с двери подъезда и с окон его квартиры. И всё-таки не уберегли. Портной был убит. Одним точным ударом в сердце. Как и свердловский гомеопат.

Убийца, вероятно, заметил или подозревал слежку за портным и использовал старый избитый прием, который отлично сработал, как обычно и срабатывают все старые приемы. Он вызвал по адресу проживания портного одновременно: пожарников, газовую службу, скорую помощь и милицию. Уже при появлении пожарной машины, Михаил и Генрих заподозрили что-то неладное и бросились к подъезду. Но тут, как назло, не вовремя подъехала милицейская машина.

Увидев стремительно бегущих людей у одного, из которых в руке был пистолет, милиционер тут же скомандовал “Руки вверх!” и, хотя через несколько минут все выяснилось, но время было потеряно. К тому же подъехавшая газовая служба и скорая ещё больше усилили панику в подъезде. Когда Генрих и Михаил вместе с милицией ворвались в квартиру всё было кончено.

Портной лежал в прихожей без каких-либо признаков жизни. Установленные в квартире микрофоны записали лишь голос портного: “Кто там? Подождите я сейчас открою” и стук падающего тела. В отличии от свердловского случая, здесь не удалось даже приблизительно установить личность убийцы. Слишком много суеты было в подъезде. Потом кто-то в добавок зажег дымовую шашку.

Обыск квартиры портного, как и уточнение его биографии ни к чему не привели. Единственным по-настоящему интересным обстоятельством было то, что Михасевич служил в одной воинской части с Кривцовым и Пастуховым.

Вскоре друзья вновь воротились в Москву. Здесь их ожидала новость. Нет, с Кривцовым всё было в порядке. Он в отличие от своих помощников был жив и здоров. Новость касалась этой троицы, а точнее говоря даже пятерки.

Их было пятеро: Кривцов, Пастухов, Михасевич, Кияшка и Джамбулаев. Все они служили в воинской части №…, которая официально числилась в Московском военном округе, а неофициально выполняла боевые задачи в одной из стран Ближнего Востока. Посланные однажды в разведку все пятеро пропали. Вернулись они к своим через два с половиной месяца. К этому времени их уже считали погибшими.

Все были со своим оружием в руках, не раненые, но вид у них был какой-то ошалелый. Поведение так же казалось странным сослуживцам, которые их знали. Они не сразу откликались на обращения, часто отвечали невпопад. Заметили, что Кривцов часто массирует левый мизинец. Спрашивали его об этом, он смутился и сказал, что во время их странствий сломал палец.

Особист долго беседовал с каждым из них, но ни обнаружил ничего подозрительного. Рассказы каждого из них совпадали, и он пришел к выводу, что странности их поведения объясняются длительной голодовкой и тяжелыми физическими нагрузками. По их рассказу потеряв карту и компас, которые они бы потеряли, как и большую часть продовольствия при переправе через горную речку, бойцы сбились с пути и попали в глухую, малонаселенную местность.

Кривцов долго водил свою несчастную пятерку по безлюдным местам, как пророк Моисей водил иудеев по пустыне, пока наконец не вышел на более-менее цивилизованное поселение. Особист не был полным кретином и некоторые обстоятельства этой истории ему казались довольно подозрительными. Например, как они ухитрились утопить сразу и карту и целых три компаса. И второе, как мог офицер, который служит не первый год, совершенно не уметь ориентироваться по звездам или по солнцу?

Но на беседах вся пятерка держалась стойко, как триста спартанцев при Фермопилах и особисту пришлось отступить. Единственное что он сделал и в этом его горячо поддержал командир части – это отправить их дослуживать в Советский Союз.

Проверка Кияшка и Джамбулаева была очень короткой и не к чему не привяла. Оба примерно два года назад ушли в мир иной. Кияшка умер от инфаркта при осмотре Киево-Печерской лавры, рядом с гробницей Ильи Мурома. Видимо вспыхнувшая зависть к силе покойного богатыря была такой огромной, что разорвало сердце тщедушного Кияшко.

Джамбулаев, проживавший в Баку, утонул в Каспийском море, хотя имел второй разряд по плаванью. Может, правда, он хотел стать мастером спорта, перетренировался, обессилел и утонул. Что-то подобное и констатировала местная милиция, объясняя случившиеся с Джамбулаевым.

Вообще детективам ничего не оставалось делать, как лишь взять Кривцова под плотное наблюдение. Друзья не очень переживали за его жизнь, потому что неуловимый убийца или вовсе почему-то не хотел убивать Кривцова или же решил оставить его на десерт, уничтожив вначале всех его помощников.

Тем не менее охраняли они его очень тщательно, воспользовались помощью ветеранов КГБ, старых друзей Пелагеи Дмитриевны. Им даже удалось снять квартиру на одной лестничной площадке с Кривцовым. Но ответный ход Кривцова на такую тщательную слежку просто потряс наших детективов. Это был поистине, как ход гроссмейстера в игре с новичком.

Однажды утром, как всегда тщательно выбритый и аккуратно одетый, Кривцов вышел на улицу. Сомов, Михаил и Генрих взяли его под наблюдение. Гипнотизёр неспеша дошел до метро сел в поезд, совершенно не применяя никаких трюков, типа выскакивания из вагона в момент закрытия дверей, и вышел на станции “Кузнецкий мост”. Затем, шагая по прежнему спокойным размеренным шагом, он привел детективов не много, не мало как к дверям общественной приемной КГБ.

Потом спокойно, не колеблясь вошел внутрь. Друзья остались ждать его на улице. Подождав полтора часа детективы поняли, что их скорее всего обманули. О том, что случилось удалось узнать Пелагеи Дмитриевны. Кривцов обратился к дежурному, ловко изобразив маньяка, помешанного на ловле шпионов. Он рассказал дежурному, что, по его мнению, в одном доме с ним проживает как минимум пять агентов иностранной разведки, а может даже и не пять, а значительно больше.

Дежурный, смеясь в душе, попросил Кривцова изложить всё сказанное им в письменном виде, видимо для того, чтобы повеселить коллег. Кривцов не стал ломаться и изложил свои предположения аж на шести листах. После написания этой детективной повести, Кривцов стал умолять дежурного выпустить его через запасной выход, говоря, что за ним следят сразу несколько человек (и в этом он конечно был прав).

Дежурный, в душе захлебываясь от хохота, охотно выполнил его просьбу. Таким образом, Кривцов исчез из поля зрения наших детективов, как исчезает стакан воды, вылитый в полдень в пустыне Калахари. Обыск его квартиры ничего не дал за исключением великолепной коллекции оловянных солдатиков, хотя несколько особо редких и ценных экземпляров Кривцов всё-таки забрал с собой.

Это удалось узнать от дежурного из приемной КГБ. Когда при входе металлодетектор запищал Кривцов, открыл маленький чемоданчик, в котором были аккуратно упакованные оловянные солдатики. К сожалению, в глазах дежурного это послужило лишним поводом считать Кривцова ненормальным. Установить, когда и на каком виде транспорта гипнотизер покинул город детективам не удалось. Больше того было не известно покинул ли он вообще Москву или же просто изменил внешность и место проживания.

Друзья находились в крайней степени уныния. Видя это, Пелагея Дмитриевна предложила им, перед тем как они уедут домой сходить в Большой театр на оперу “”. Михаил и Генрих согласились. В антракте, когда уже прозвенел звонок, Михаил, выходя из буфета и догоняя Генриха и Пелагею Дмитриевну столкнулся с человеком во фраке на ломанном русском.

“Наверно какой-нибудь дипломат” – подумал Михаил. Но едва он успел это подумать, как дипломат на чисто русском языке негромко сказал:

-Завтра ровно в 12-00. Метро Ленинские горы, в центре зала. Только вы один.

Повторив эту фразу, дипломат мило улыбнулся Михаилу и растворился в толпе.

Вечером, возвратившись из театра Михаил ничего не сказал своим друзьям. Он боялся, что они попытаются охранять его и встреча сорвётся, если незнакомец заметит слежку.

“Стоп!” – мысль Михаила вдруг прервалась, а не встречались ли они раньше. Хотя лицо дипломата казалось незнакомым, но вот глаза, - их не изменить, даже сделав пластическую операцию. Словом, Михаил решил твердо идти на встречу.

Он рассудил, что если бы незнакомец решил его убить, то сделал бы это или прямо в театре или назначив для встречи место, где всегда толпиться народ. Нет ничего проще чем укол шприцом или выстрел из бесшумного пистолета, сделанный в гуще толпы.

“Ленинские горы” незнакомец выбрал скорее потому, что там довольно пустынно, всё хорошо освещено и нет никаких закоулков. Словом, для опытного человека хорошая возможность отследить не привел ли будущий собеседник за собой хвост.

“Нет, цель незнакомца конечно же обстоятельно побеседовать со мной” – подумал Михаил, но на всякий случай оставил на своем столе конверт с письмом, где описал все обстоятельства с просьбой вскрыть его не раньше 18-00. Пистолет с собой он не взял, но чувствуя себя без оружия так, как будто ему предстоит ехать в метро совершенно голым, прихватил на всякий случай произвольный подарок коллег из Интерпола - пишущую ручку, которая стреляла парализующими иглами.

Дипломат появился в начале платформы ровно в 12 часов. Правда одет он был на этот раз как простой советский интеллигент: серая шляпа, серый плащ и серые брюки. И тут Михаил вспомнил, где они раньше встречались. Это был его старый знакомый по делу о кровавых иероглифах.

-Вижу вы меня узнали – слегка улыбнувшись, сказал дипломат.

-Да и теперь мне даже удивительно, как я вас мог не узнать вчера в театре – тоже улыбаясь сказал Михаил.

-Просто я умею напрягать отдельно каждую мышцу лица. Это помогает немного изменять внешность, не пользуясь гримом – ответил он– Если вы не против, то давайте выйдем из метро и немного погуляем по набережной. Я бы хотел вам кое-что рассказать.

Они спустились на набережную Москвы-реки.

-Красота та какая! Люблю здесь бывать – с воодушевлением воскликнул новый знакомый

-Да, красиво – сдержанно согласился Михаил

-Мне известно про вашу неудачу в последнем расследовании, и я бы хотел вам кое-что объяснить. Во-первых, Кривцов и его помощники совсем не те люди, что вы о них знаете.

-Что вы имеете в виду? – спросил Михаил

-По документам они обыкновенные советские люди. Но вы наверняка тщательно изучали их биографию и знаете, что во время службы в армии, они на некоторое время пропали без вести - сказал незнакомец

-Так вот – продолжил он – во время выполнения задания они попали в плен к страшным людям и подверглись сильнейшему промыванию мозгов с использованием гипноза и различных лекарственных препаратов. В общем в воинскую часть вернулись совсем не те люди, которые её покинули. Отныне для этих людей не было другой цели в жизни, чем выполнить задания людей, взявших их в плен. Этим они и занимались долгие годы.

-А что произошло в последнее время? - спросил Михаил

-Несколько лет назад к руководству тайной организации, завербовавшей пятерку, пришли новые люди. Они решили ускорить процесс захвата мировой власти. В Советском Союзе их агенты должны были действовать по такому плану - находить людей близких к руководителям среднего звена, например к первым секретарям обкомов КПСС, путем воздействия гипнозом стать для них своими людьми, а затем уже заняться их покровителями.

-А что получилось с учительницей? -спросил Михаил

-Один из помощников Кривцова, не из его пятерки, должен был выйти на первого секретаря Свердловского обкома КПСС через его старую учительницу, которую тот буквально боготворил. Для этого тот нашел похожую старую учительницу и решил на ней как бы потренироваться с гипнотическими внушением. Но опыт вышел неудачным и, мало того помощник взбунтовался, отказавшись в дальнейшем выполнять указания Кривцова и за это был ликвидирован. Остальные помощники Кривцова уже были ликвидированы нашими людьми.

-А почему вы оставили в живых Кривцова? И что значат эти телеграммы с сообщениями о тяжёлой болезни брата – спросил Михаил

-Мы сумели найти компромат на людей, которых хотели вести наверх помощники Кривцова. Большой карьеры им теперь не видать. А Кривцова мы оставили в живых, чтобы отследить его связи. Найти тех, от кого он получает указания. – ответил незнакомец

-Да, но он сумел уйти, приметив такой искусный ход – воскликнул Михаил

-Ход был действительно неожиданный, но от нашего наблюдения он не ушел – ответил незнакомец

-Вы хотите сказать, что предвидели такой ход с его стороны? – восхищенно спросил Михаил

-Нет. Вы немного преувеличиваете нашу предусмотрительность. Тут дело совсем в другом. Мы сумели вживить ему датчик под кожу – ответил незнакомец

-Как это? – озадаченно спросил Михаил

-Ночью. Мы применили одно средство и Кривцов спал как убитый, ему в это время не то, что датчик вживить, а ужи можно было отрезать, не проснулся бы всё равно. Ну вы ещё до таких технологий, слава богу не дошли – с усмешкой ответил незнакомец

-Значит он всё еще под вашим контролем? – спросил Михаил

-Да и обещая вам мы доведем дело до конца. Не дадим негодяям взять власть – немного торжественно заверил Михаила незнакомец

-Значит дело будет закончено без нашего участия? – с досадой сказал Михаил

-Не стоит так сильно огорчаться. Ведь случай с учительницей вы раскрыли, а борьба со злом не закончиться никогда, такова уж, к сожалению, природа нашего существования – сказал незнакомец - А это вам с Генрихом подарки – продолжил он, доставая две коробочки

-Что это такое? – удивленно спросил Михаил

-Как вам сказать – улыбнувшись произнес незнакомец - вот у вас в кармане авторучка, стреляющая иглами с парализатором, но её еще надо достать. А это приспособление крепиться на шляпу и автоматически посылает иглы с парализатором, если вы поднимаете руки вверх. Устройство само находит цели исходя из измерения освещённости иглы, оно может посылать как спереди, так и сзади. Поверьте, поскольку вы имеете такое хобби, как столкновение с опасной неизвестностью, вам это устройство просто необходимо

-Спасибо за подарок – поблагодарил Михаил, взяв коробочки - но откуда вы догадались, что у меня с собой такая авторучка?

-Очень просто, пистолета у вас нет, иначе я бы это заметил, но и с пустыми руками я думаю вы не пришли. Не потому не доверяете мне, а скорее в силу привычки по возможности быть вооруженным – ответил незнакомец. Затем он взглянул на часы и сказал – Извините, но мне пора. Прощайте

-Прощайте - сказал Михаил

Они пожали друг другу руки. Незнакомец сделал несколько шагов, затем обернулся, словно что-то вспомнил и с улыбкой сказал:

-До новых встреч

-До новых встреч – улыбнулся Михаил.